– Нет, – честно отвечает Элиза. Она давно перестала испытывать чувство голода, а измученное девчачье тело покрылось выступами костей.

– Ты должна поесть хоть немного, – настаивает тетя Уля.

Спорить Элиза не хочет, не осталось сил закатывать истерики, как настоящий живой подросток, ведь она сомневается даже в собственном существовании.

Вернулись они довольно быстро, больница находится в паре кварталов от их дома. Тетя Уля начинает тут же готовить яичницу с беконом, ведь на большее была не способна. Она ненавидит готовить ровно также, как и детей. Элиза поднимается в комнату, которую ей выделили.

Она не стала обустраиваться и переделывать ее под себя, Элиза мало что поменяла бы в ней. Ее устраивает минимализм всего, что находилось в комнате: одноместная кровать с подушкой, тумбочка с будильником и маленьким кактусом, небольшой шкаф-купе и письменный стол с лампой. Все это по-своему успокаивает Элизу и приводит в чувства, напоминая ей, что та все еще жива. Элиза не считает эту жизнь настоящей, скорее кошмаром или просто страшным сном, избавиться от которого можно было, лишь уснув. Деревянный пол противно скрипит, когда Элиза подходит к кровати, она забывает про слова тети Ули о еде, и ей совершенно плевать, что та сейчас из кожи вон лезет, чтобы приготовить что-то съедобное.

Элиза ложится на кровать и закрывает глаза, как ей казалось всего на пару секунд. Ей хочется снова увидеться с Каем, поцеловать его, обнять родителей и сестру, врезать Джо, выпить с Меган и вернуться в школу, став обычной старшеклассницей, которую не заставляют принимать психотропные препараты, не водят к психологам и не говорят вывернуть душу наизнанку. Элиза не выдерживает, она давится собственными слезами, захлебывается в бесшумной истерике, панически не понимая, почему все это дерьмо происходит именно с ней. Навязчивый и раздражающий стук каблуков заставляет Элизу открыть глаза, которые быстро покраснели от слез и удушающей истерики. Мгновение, и тетя Уля оказывается в комнате с тарелкой так называемой еды в одной руке, большим пальцем придерживая вилку, во второй руке у нее сигарета, которую она нервно докуривала, пока поднималась к Элизе. Комната постепенно наполняется дымом. Тетя Уля с недовольным видом протягивает ей тарелку, это типичное ее поведение.

Даже на людях она не разыгрывает любящую тетю, ей все равно. Все происходящее неимоверно ее раздражает. Взяв тарелку, Элиза тихо благодарит тетю Улю, и та оставляет ее одну в комнате. Элиза долго гипнотизирует тарелку, не зная, то ли выбросить содержимое в окно, то ли смыть в унитаз, травиться она не хочет, но живот предательски урчит, подавая признаки жизни ее организма. Элиза, наконец, сдается и принимается отрезать обгоревшие куски, выбирая то, что можно было съесть. Она быстро разделывается с едой. Оставив тарелку на тумбочке возле кровати, Элиза, не снимая одежды, снова ложится на кровать и погружается в сон.

– Смотрите, это моя любимая кузина! – произносит пьяный Джо. Каждая живая душа в этом клубе знает, кто такой Джо Мэриал, сын Адриана Мэриала, самого крупного бизнесмена в области. Джо, накаченный очередным наркотиком, не отдает себе отчет в действиях и словах. Он замечает на первом этаже знакомое лицо и решает, что об этом должен знать весь клуб. Элиза хочет провалиться в ад, лишь бы не слышать пьяные бредни Джо.

Она понимает, что он снова сорвался, и ему нужна помощь. Запивая экстази Jello Shots, Джо лишь усугубляет свою ситуацию, но сейчас Элизу тошнит от всего этого зрелища.

– Прогуляемся? – Вильям с той же теплой улыбкой на лице берет Элизу за руку и ведет к выходу, не дождавшись ее ответа.