В итоге все согласились прийти завтра вечером в центральный парк. Конечно, были некоторые сомнения даже у меня, но первый шаг к большой цели был установлен. Я был доволен, что мы могли на это решиться. Ребята доверяли мне и это было дороже всего.

После некоторого обсуждения деталей предстоящего события ребята начали играть в настольную игру на втором этаже в холле дома. Я немного посмотрел на ход игры, но затем вышел в коридор, рассматривая висящие в доме картины. В основном эти картины были выполнены маслом, скорее всего это были произведения известных художников. Я остановился у черно-белой картины, на которой была изображена гладь моря. Рядом возникла Реми и задумчивым тоном голоса сказала:

– Это картина Айвазовского. Он любил море и часто воспроизводил его в своих полотнах. Что ты думаешь об этой картине?

– На первый взгляд здесь изображены обычный облачный день и море с волнами, но от этой картины внутри неспокойно, такое ощущение, будто скоро что-то будет и это что-то не совсем хорошее. Скоро грянет буря, поднимутся бешеные волны, будет ливень с молниями, потонут корабли… Но сейчас пока тихо и спокойно, но тревожно, сокрушительная мощь стихии притаилась, ожидая своего часа…

Я хорошо прочувствовал момент, запечатленный в картине, и это чувство мне очень нравилось. Оно было довольно реалистичным, будто я сейчас в своей жизни переживал эту «притаившуюся бурю». Совсем скоро что-то грянет, но не знаю что (или?).

– Ты совершенно точно описал суть картины… – сказала Реми с удивленными глазами, смотрящими на меня. – Картина называется «Черное море» и действительно, здесь изображено затишье перед бурей.

– Это твоя комната? – указал я на рядом стоящую открытую дверь.

– Да, проходи, если хочешь.

Это была довольно большая комната, залитая солнечным цветом. Вид из широченного панорамного окна выходил на задний двор дома, где был большой красочный сад и чуть дальше фонтанчик.

Стены комнаты персикового цвета нежно отражали свет закатного солнца. Уголок с цветами и растениями благоухал на всю комнату. На столике с круглым зеркалом блестели флакончики с разноцветными жидкостями, видимо духами, на которых были прикреплены надписи на французском «Pêche», «Aloès», «Lis» и «Fleur»…

– Fleur я создала сама. – сказала Реми. – В этой сиреневой жидкости чувствуется аромат пахучих весенних цветов, а именно лотоса, хризантемы и маттиолы, щепотки эстрагона и сладкий запах лесных ягод. Этот аромат я создала специально для себя, поэтому он получил мое второе имя, которое я очень люблю.

Реми Флер. Так ее называли ее близкие и хорошо знакомые люди. Этот запах я почувствовал тогда, в день нашего знакомства у ворот ее школы, и он буквально проник вглубь меня до мозга костей и сильно полюбился. Такое чувство, будто этот аромат начал каким-то чудесным образом влиять на все, что я думаю, и на все, что делаю. Реми Флер…

В дальней части комнаты над небольшой кроватью висели пленочные фотографии разных людей, видимо друзей и родных Реми.

– Больше, чем создавать ароматы духов, я люблю фотографировать. Я хотела бы быть профессиональным фотографом улочек разных городов и случайных людей, когда закончу школу. Мне кажется, нет ничего красивее особой атмосферы разных населенных пунктов и естественности обыкновенных людей. Я бы хотела путешествовать по всему миру в поисках идеальной фотографии неидеальности нашего мира. У всего на свете есть прекрасное и ужасное в одном флаконе.

– В тебе тоже есть помимо прекрасного еще и ужасное? – спросил я.

– Да, как и во всех людях. – ответила Реми.

– А что это, если не секрет?