То и дело появлялись боковые проходы и ответвления. Некоторые из них имели иной цвет, размер и скорость вращения. Молния, известным только ей способом, сама находила верный путь. Темп и тональность звука менялись при каждом переходе, но все же в них было нечто однообразное.

Поначалу происходящее было даже интересно. Быстрая череда изгибов, красочные переходы в иные ответвления, неожиданное изменение скорости. Но вскоре все это стало надоедать. По сути – ничего не менялось, и мне стало казаться, что это движение будет длиться бесконечно долго.

Дальнейшие события разворачивались на удивление однообразно, если учитывать «сложившиеся реалии». Я не знаю, как долго все это продолжалось, так как чувство времени, как и чувство пространства, в этом месте отсутствовали.

Умные мысли в голову не лезли – может, все еще сказывалось похмелье? – зато глупые так и кишели вокруг.

Больше всего это походило на старенькую «нетленку» Волкова – меня, словно Элли, затянуло в смерч, который вполне могла послать некая злая волшебница, к примеру, та же Гингема. Значит, если опираться не на логику, а на ее отсутствие, то меня по всем правилам несет в Волшебную Страну. Наконец-то я увижу Страшилу и Железного Дровосека!..

Да, так недолго лишиться и последних остатков разума. С другой стороны – было бы чего лишаться.

При всем при этом изменения в окружающем меня мире все же происходили. Красный цвет зарниц распался на множество оттенков, которые накладывались друг на друга, создавая объемную картину, словно цвета в этом месте не были одномерными. Их мельтешения перекликались друг с другом, казалось бы, в совершенном беспорядке. Но сквозь это бешеное вращение проступило иное движение, медленное и неспешное. Казалось, что вращается вся вселенная – неторопливо, но незыблемо и как-то особенно веско. Вокруг же самой центральной молнии обозначилось тусклое золотое свечение.

Неожиданно, по стенкам тоннеля пробежали черные трещины. От него стали откалываться целые куски и уплывать куда-то вперед. Темнота, обнажившаяся за ними, казалось, имела свой собственный голос: угрожающий визг на гране восприятия. Остатки тоннеля, с молнией по середине, теперь удалялись от меня, постепенно набирая скорость. Казалось, что я смотрю вслед уходящему поезду, который имел наглость уехать без меня.

Непроницаемая, всеобъемлющая темнота сомкнулась вокруг меня. Тот звук, что я слышал, оказался тишиной – столь же абсолютная, как и наступившая темнота. Мое сознание пронзило странное, давно забытое чувство из далекого детства – страх перед темнотой и одиночеством. Страх перед Пустотой. Я с удивлением осознал, что вокруг меня ничего нет. Абсолютно ничего!

Ничто. Пустота. Здесь не было ни материи, ни энергии, ни времени. Не было никаких отправных точек, от которых могло бы оттолкнуться сознание. Ноль и бесконечность в одном флаконе. Вечность – то, что было до того, как все началось, и то, что останется после того, как все закончится.

Ни о каком движении здесь не могло быть и речи, в том числе и о движении мыслей. Но это понимание не вызвало страха. Я словно бы начал засыпать. Сознание становилось вялым, мысли постепенно меркли перед авторитетом того состояния, в которое мне предстояло погрузиться. Вечный сон, вечное спокойствие, абсолютное небытие. Не к этому ли я стремился? Не этого ли я хотел? Хотя это казалось уже не важным. Все уже неважно…

Но что-то мне помешало, разбудило меня. Какое-то странное чувство, словно здесь что-то есть. Или кто-то есть. Проснулся интерес: что бы это могло быть? Затем любопытство: а как такое возможно?