Я поежился. Погода сильно напоминала не середину лета, а конец ноября.

Мой ccn издал короткий резкий звук. Я посмотрел, в чем дело. Судя по появившимся маркерам стресса, у Акико начались первые схватки. Я помчался в ангар.

2 июля, вторник, утро

Навстречу мне выскочил Сэм с выпученными глазами. Его лицо выражало растерянность и страх, даже губа отвисла. Я постарался его успокоить. Я сказал ему, что это только первая схватка, а до начала родов еще уйма времени. Велел ему идти домой, или на службу, или куда хочет – главное, чтобы не мешался под ногами. Кроме того, я попросил его поставить перед входом в ангар полицейского, чтобы заворачивал потенциальных посетителей. Он пообещал сказать полицмейстеру Генри (похоже, тут, в поселке, все друг друга называли просто, по именам), чтобы тот обеспечил для Акико покой.

Сэм ушел. Я позвонил доктору Мэйсону. Судя по всему, он только проснулся, и теперь завтракал. Перед ним суетилась пухленькая женщина, сервируя стол. Он был в бархатном коричневом халате, еще не брит.

– Доброе утро, Стив. Вы сказали, первая схватка? – Он посмотрел куда-то вниз и вправо, очевидно на параметры пациентки. – Зев матки еще не раскрылся? Нет? Значит, время еще есть. Полагаю, нам предстоят интересные сутки. Раньше утра следующего дня она не родит.

Я рассказал ему о смерти Изуми, сестры Акико, о которой узнал от Сэма. Доктор нахмурился.

– Мне госпожа Хасимото об этом не говорила. Теперь ясно, почему пациентка так боится кесарева. Тем не менее, я считаю, что мы должны быть готовы немедленно действовать, если что-то пойдет не так. Например, если сердце плода остановится в результате асфиксии. В этом случае мы обязаны будем сделать кесарево, невзирая на возражения пациентки. Нам ее жизнь, и жизнь ее ребенка, важнее ее фобий. Вы согласны, коллега?

– Да.

– Вас не затруднит подготовить оборудование для реанимации новорожденного?

– Оно готово, доктор Мэйсон.

– Прекрасно. В таком случае, я закончу завтрак, приведу себя в порядок, и приду подменить вас. Вам надо тоже немного отдохнуть. И зовите меня Джеймс. В этом поселке люди ведут себя просто.

– Хорошо. До встречи, Джеймс.

– До встречи, Стив.

Я взял из холодильника легкий завтрак для Акико – стакан молока, вареное яйцо, сыр, хлеб, немного клубничного джема. Одев балахон, прошел к ней, в стерильное отделение. Акико, держа в руке коммуникатор, что-то читала. Увидев меня, она ослепительно улыбнулась. У меня кошки на душе заскребли, когда я понял, что после того, что я скажу, эта улыбка погаснет.

– Доброе утро, Акико. Как ты себя чувствуешь?

– Доброе утро, Стив. Была схватка. Было довольно больно и немного страшно.

– Да, я знаю. Я видел на приборе.

– Это уже началось?

– Да. Схватки будут становиться все чаще и сильнее. Пока ты не родишь. Я хочу, чтобы ты была к этому готова, и не боялась.

– Хорошо. Я не боюсь, когда ты рядом. А где доктор Джеймс?

– Он скоро придет. Сейчас он завтракает. Ты тоже должна поесть.

Я придвинул к ней завтрак.

– Съешь, все это, до кусочка, потому что придется поголодать, пока ты не родишь.

– Ты не нальешь мне чашечки кофе?

– Нет, дорогая. Тебе лучше воздержаться от кофе. Потерпи.

– Хорошо.

Она принялась за еду. Я дождался, пока она поела, потом сказал, что ей надо освободить кишечник.

Акико посмотрела на меня своими глубокими черными глазами. Похоже, что-то поняла. Ее улыбка погасла.

– Стив, дорогой. Я чувствую, что-то случилось. Что-то плохое? Скажи мне сразу.

– Акико, у тебя беременность протекает очень сложно.

– Я это знаю.

– Я не все тебе сказал.

– У меня поперечное положение плода.