Он посмотрел на нее, как на существо не с этой планеты. Гийон понимал, что столь простой и неординарный метод сортировки бумажного материала вряд ли бы пришел ему в голову. Ведь, знай он, что листы отличаются по оттенку, тщательнее подобрал бы документы…

– Интересный подход, – ответил Гийон и кинул папку на пол.

Кайлин посмотрела сначала на него, затем на папку и все поняла.

– Это что, тебе не нужно?

– Нет, конечно. Все это есть в базе.

От злости, переполнившей ее чашу терпения на сегодня, у Кайлин свело горло. Она не знала, что ответить. Ни одной связной мысли, ни одного приличного слова не было в ее голове. В ярости она схватила одно из дел, и, отогнув скобы, вырвала все листы, бросив их опекуну в лицо.

– А теперь сложи все заново, – опешив от такой наглости, произнес он.

Кайлин же, ослепленная гневом, схватила другую папку, и пачка листов на этот раз ударилась ему в грудь.

– Давай, давай! Там еще две осталось! – подначивал Гийон.

Тогда она подняла с пола упавшие листы и начала рвать их, разбрасывая по сторонам.

– Совсем с ума сошла? – произнес ледяным тоном.

– А что? Так интереснее, не находишь?! Буду клеить скотчем! Неплохой пазл получится!

Он подгреб ногой несколько листов и подбросил их воздух.

– Жаль, что я раньше до этого не додумался.

– Ублюдок! – она топнула ногой по полу.

– Психичка! Приди в себя, наконец!

– Это низко! Я ведь старалась!

– Я дал тебе задание, – отчеканил он. – Если ты справилась раньше, нужно было не газеты читать, а спросить у других, не нужна ли им помощь.

– Это смешно! Без твоего согласия здесь никто ничего мне не поручит.

– Ты не пробовала. Если ты не в состоянии проявить инициативу даже в таких элементарных вещах, какое дело я могу тебе доверить? Мало того, что ни черта не знаешь, так еще и ленива. Ты, – он ткнул ее пальцем в грудь, – неотесанный безграмотный бездельник, живущий на подачку от какой-то дойной коровы и претендующий на значимое место в этом мире!

«Безграмотная», «неотесанная бездельница», – только этими словами Гийон характеризовал ее. А она презирала таких людей, таких, к которым он ее причислил.

– Ненавижу! Как же я тебя ненавижу! – прохрипела Кайлин и, сжав руки в кулачки, вдруг расплакалась.

Эти слезы, прыснувшие из глаз! Она не хотела их. Но подавить желание разреветься не смогла.

Вся злость Гийона почему-то растаяла в один миг. И на ее место пришло чувство вины. Чисто мужское состояние, когда не можешь понять, что такого сделал, чтобы довести женщину до этих самых слез. И беспомощность, когда не видишь способа прекратить эту женскую истерику, кроме как сбежать от нее.

– Ты чего? – промямлил он.

– Уйди!

– Ты что, из-за этого собралась здесь рыдать?

– Уйди! Не хочу тебя видеть! Ты словно весь сделан из стали! Не человек, а робот!

Это последняя фраза прочно засела в его мозгу. Кайлин даже не поняла, что произнесла, возможно, самые обидные для него слова. Да и откуда ей было знать, что в теле Гийона мало чего осталось от человека…

Злость за эту рану внутри, вылилась в желание отомстить Кайлин самым жестоким образом. Гийон напрягся, обдумывая свой ответ, а затем, набрав побольше воздуха, произнес:

– Уж лучше быть роботом, чем таким убогим подобием женщины, как ты!!!

Бросив это, он вышел в дверь и хлопнул ею так, что у Кайлин зазвенело в ушах.

Она посмотрела на пол, усыпанный разорванными клочьями бумаги, и упала на колени. «Убогим подобием женщины» – вот кем она была.

Она плакала молча, позволяя теплым слезам сочиться из глаз и падать на чистый мягкий ворс ковра.

Кем же она стала за все эти годы? В кого превратилась? А главное, когда именно произошла эта перемена. Она не помнила. Не смогла выудить из прошлого этот момент.