Младшая Мапайя – более поспешна. Двенадцать раз за год она радует людей полнолунием, чтобы они знали: когда настаёт пора сеять, а когда собирать урожай, могли назначать лучшее время для обрядов обручения и почитания предков.
Каждый год на три зимних дня обе луны отворачиваются от Хотартэйи, горюя о потере отца. Это время называют Мраком Сварты. Время, когда тёмные силы стремятся захватить человеческие души и окунуть мир в беспросветную Тьму.
– «О бескрайних землях Хотартэйи», том 1, Ипюр Шоробис
Империя Этват, предгорье Дайяринн, город Омакпайя
~ Тара Нарис ~
Почти полный диск Старшей луна серебрил пелену облаков. Половинчатая Младшая – завершала свой путь по небосводу, прячась за невысокими крепостными стенами Омакпайи. Густая ночная тьма опускалась на приграничный город.
Топот копыт о каменистую почву привлёк внимание двух стражников, дежуривших на стене.
Всадники остановили разгорячённых коней у закрытой решётки городских ворот.
– Открывай! – крикнул Ши.
– Утром приходите! Ночью пускать не велено, – ответил стражник. Его товарищ пытался вышагивать строевым по площадке над воротами, но то и дело приваливался к деревянным перилам. Те грустно поскрипывали.
– Мы из Томарана, – отчеканил Ши, спешиваясь. – У нас – разрешение!
Ши достал из поясной сумки пропуск с печатью Командующего Гунэиса.
– Нам тут ваши бумажки не указ. Утром приходите! Слышите? А то стрельну! – Стражник показательно помахал арбалетным болтом.
– Сотника Азула позови! – крикнула Нарис. Её конь нервно вышагивал на месте. Иссиня-чёрная шерсть блестела от пота, изо рта вырывались клубы пара. Подол плаща терракотового цвета лип к крупу мерина. Тара ещё в Томаране сменила платье на штаны, рубаху и плащ.
– А мне пост покидать тоже не велено. Ещё из жалования вычтут за самовольство. Утром приходите, – отозвался стражник.
Воздух вспорол звук спущенной тетивы. В землю перед Ши врезался арбалетный болт. Тэпат вынул из ножен обоюдоострый меч. Тара спрыгнула с коня, выступила вперёд.
Первый стражник вырвал у второго арбалет, смачно выругался.
– Тя кто стрелять просил? Балда! – послышался возмущённый голос.
– Тты-ы, – еле ворочал языком его вдрызг пьяный товарищ.
– Балда! – чуть тише выругался первый и уволок второго из виду, продолжая что-то ему втолковывать.
– У меня нет на это времени, – стальные нотки проскальзывали в голосе Нарис.
– Есть другой вход? – отозвался Ши, убирая меч в ножны.
– Только если ты желаешь искупаться.
– Пожалуй, воздержусь.
Стена полумесяцем огибала город и с обеих сторон заканчивалась высоким обрывистым берегом реки Акмэв. Хищники, таящиеся в омуте, отбивали всякое желание близко подходить к воде.
И всё же Омакпайя не была столь неприступной, как в прежние времена. Если поискать прорехи в каменных стенах и постах стражников, наверняка бы повезло. Но сколько часов они на это потратили бы?
Тара подушечками пальцев ощущала стремительное течение песков времени. Оно заметало следы, обрывало тонкие нити связей, способные привести к убийце Софэна.
– Эй! Как звать-то тебя, служивый? – поинтересовалась Нарис у стражника. Тот уже закончил поучать напарника и вернулся на пост.
– Ардвонором кличут, – с гордостью ответил стражник.
– Аар-дву-у-нног! – со смешком вылез пьянчуга и повис на товарище, тыкая пальцем ему в грудь. – Ты ж Тобюн! То-о-бюн!
Стражник снял с себя руку приятеля. Развернул его. Размашисто пнул под зад. Пьянчуга с завыванием завалился куда-то вниз.
– Ардвонор! – Тара Нарис сделала вид, что не заметила поправки, – Так это тебе друг из Томарана просил долг передать?
Она подкинула монетку. Та прокрутилась в воздухе, блеснула серебром в лунных лучах, приземлилась обратно в ладонь.