Мы оказались на самом верху, чуть правее центрального прохода. Моё внимание сразу привлекла дверь внизу аудитории, слева от доски. Наверняка через неё заходит преподаватель.

Уж не знаю, открыта или нет, но надо пробовать.

Я стал спускаться, недовольно слушая топот за спиной. Жжёный псарь, да чего этот лысый привязался?

Огреть его чем-нибудь или подсечь? Как назло, тут всё намертво закреплено.

Я обернулся. Через плечо Грома скользнул взглядом по той двойной двери сверху, через которую мы зашли. В любую секунду её может открыть оракул.

– Странненько это всё, Василий…

Он выше на ступеньке, я ниже. При моей комплекции это не самая выгодная позиция.

Я подёргал доску у ближайшей парты. Да, просто так не оторвёшь.

– Да ты охренел, безлунь! – не удержался крепыш, – Тебе мало разборок было в кабинете?

Он даже не сжал кулаков, всё пытался что-то разглядеть во мне.

– Странно веду себя, да? – я огрызнулся и снова зашагал вниз.

Моё внимание привлекла изрисованная школьная доска. Рисунки и знаки явно имели глубокий смысл – разноцветными мелками накарябаны какие-то круги. Сверху большие, снизу мелкие, одни зачёркнуты, другие нет.

Посередине между ними формулы, отдалённо знакомые мне буквы. Хотя через сознание Василия мне пришло понимание, что я как минимум могу их читать.

Как будто какие-то задачи по физике.

– Теория пробоины, – недовольный голос Грома подтвердил мои догадки, – До сих пор долг по ней…

Я ничего не ответил, прошёл мимо доски и стола. Спустился со ступеньки и дёрнул дверь.

Твою псину, закрыто!

– Вася, ты не можешь быть Иным, – Фёдор вдруг озвучил свои опасения.

Я резко развернулся. Приметил железную линейку на столе преподавателя, вот только теперь она за спиной у крепыша. А кулаки он всё же сжал.

На всякий случай я толкнул спиной дверь посильнее. Мало ли, вдруг смогу выбить её своим весом.

Нет, не смогу, она сюда открывается, только плечо отобью.

– И почему же я не могу им быть? – улыбнулся я.

Мне очень хотелось просто врезать ему, как следует, но это вполне могло перерасти в долгую потасовку и лишний шум. И тогда я точно никуда не уйду.

Он склонил голову:

– Дурачком решил прикинуться?

По его реакции я понял, что задал вопрос на уровне детского сада. Но паника в теле начинала набирать обороты.

Почему-то мой Василий точно знал, что я – Иной.

– Но ты же почему-то спросил? – парировал я выпад Грома.

– Да потому что непонятно, чего так оракулов боишься? – для такого качка у него был слишком проницательный ум, – Ты же безлунь, тебе какое до них дело?

Сказанное им меня слегка успокоило. У «пустых» что, иммунитет? Впрочем, узнать правду я предпочёл бы в другом месте.

С той стороны аудитории были окна. Я снова поднялся на ступеньку, прошёл мимо Фёдора, не спуская с него глаз.

– Стой ты, что ли…

Его рука легла мне на плечо, и дальше я уже среагировал на автомате. Чуть рванулся, чтобы он потянул к себе, и сразу же вошёл в клинч, выстрелив локтем в солнечное сплетение.

Он успел подвинуть удар второй рукой, но всё равно получил ощутимый удар в грудь и отвлёкся. Сражаться в тесном контакте с моей комплекцией было самоубийством, поэтому я отпрыгнул.

Два шага, и длинная линейка в моей руке.

– Ну, чушка, – Фёдор потёр место удара на груди, чуть повёл плечами, – Тебе Пробоина все мозги съела.

– Я тебе сказал, – процедил я сквозь зубы, не сводя взгляда с двери сверху, – Лучше отвали.

Крепыш будто задумался, продолжать конфликт или нет, и забавно шмыгнул носом. А ведь, наверное, его бесит, что сегодня получил несколько синяков, и все от такого дрища, как я.

Скрипнула дверь сверху.

В проходе показалась фигура того военного в чёрном плаще. Лицо с острыми чертами, пронизывающие глаза. Но на фуражке всего лишь серебристая кокарда.