Прошло несколько минут, а девушка всё сидела на диване, держа в руках телефон, и мысленно проговаривала фразу "Здравствуйте, Марк Александрович. Это Вероника Тихонова", а он ей что-то отвечал. И так по кругу. Снова и снова. Что её так пугало в этой встрече? Может страх того, что всё станет хуже? Или неприятные воспоминания о предыдущих встречах, где разговоры иногда приносили немало боли? Она тряхнула головой, отгоняя тревожные мысли, и позвонила. Гудки. Снова гудки. Раздался шелест и послышался приятный мужской голос:

– Алло, Вероника?

– Здравствуйте, Марк Александрович.

– Здравствуй. Рад тебя слышать, – его голос звучал до противного доброжелательно.

– Я… – в голосе сквозило напряжение, – я хотела бы записаться на встречу, если возможно.

– Да, конечно. Сейчас погляжу, когда есть время.

Повисла пауза и в трубке послышался шелест бумаги. Наконец он заговорил снова:

– В ближайшую неделю точно не получится. Могу предложить во вторник на следующей неделе в два часа дня или в пять вечера.

– Лучше в два.

Её голос потихоньку успокаивался, но напряжение в плечах заставляло ёрзать на диване.

– Хорошо, жду тебя во вторник, в четырнадцать ноль ноль, – последние слова он сказал отрывисто и, как ей показалось, немного забавно. Она даже улыбнулась.

Они попрощались, и Ника повесила трубку. Снова появилась небольшая дрожь и тревога. Она постаралась себя успокоить и внесла напоминание в телефон. Затем написала маме сообщение с датой и временем записи. В ответ получила: "Отлично". Она откинулась на спинку дивана и глубоко вздохнула. Тревога понемногу утихла, но дрожь в руках иногда пробегала.

Наконец она смогла расслабиться, вернулась к чтению и провела так весь вечер. Пришлось отвлечься на ужин и ещё несколько раз её прерывал сообщениями Дима. К моменту, когда нужно было ложиться спать, книга была дочитана и отправилась на полку.

Засыпать в одиночку было неприятно. "Как же быстро я к нему привыкла", – подумала Ника. Простынь обжигала холодом. Девушка поёжилась, натянула повыше одеяло и обхватила сама себя руками, но это не помогло ни согреться, ни хотя бы немного прикрыть пустоту внутри. Ника закрыла глаза, представляя, как его руки обнимают её, а дыхание согревает кожу. Это казалось настолько реальным, что она почти поверила, что он рядом, а сон, пришедший за этими фантазиями, стал их приятным продолжением.

Неделя пролетела и осталась незамеченной. Настал вторник, которого с некоторой тревожностью ждала Ника. Время, назначенное психологом для встречи, пришло. Девушка собралась, вызвала такси и отправилась на другой конец города.

Тёплый, уютный кабинет с большими окнами перестал быть привычным для неё. Сейчас всё казалось чужим. Даже Марк Александрович, сидящий за небольшим столом под светом лампы, казался ненастоящим. Когда он замирал ненадолго – выглядел совсем как восковая фигура.

Ника поёжившись села в мягкое удобное кресло. Психолог это заметил, но ничего не сказал.

– Итак, – начал он, – что ты хочешь мне рассказать сегодня?

Ника подумала недолго. В ушах зазвенело от тишины. Голос зазвучал непривычно для неё самой, как будто говорил кто-то другой:

– Я как-то давно у вас не была. На прошлой неделе виделась с мамой, она потребовала, чтобы я сходила.

– А в чём причина, не знаешь?

– Ну, она считает, что моя усталость и несобранность может быть вызвана чем-то, с чем вы можете помочь.

– А ты как считаешь?

Голос звучал так проникновенно, что у Ники свело скулы.

– Я не знаю, – выдохнула она и замолчала.

– Хорошо, – бодро начал психолог, – давай обсудим симптомы, которые твою маму беспокоят в тебе. Помимо усталости и несобранности есть ещё что-нибудь?