– Где они? – спросил я.

– Пересекли поляну, ушли в чащу. Я отлично слышал. Двое: старый бык и его аскари.

– Ну и хорошо…

– Тихо! – шепнул он и указал на заросли справа. – Фаро.

Я ничего не слышал.

– Мзури машин, – сказал он, что, в общем, означало «быстро все в машину».

– Приведите Мэри.

Я всматривался в чащу, куда указал Нгуи, но не видел ничего, кроме серебристых кустов, зеленой травы и стены высоких деревьев, обвитых лианами. Затем раздался шум, похожий на резкое густое урчание. Такой звук получится, если поднести кончик языка к нёбу и сильно дунуть, чтобы язык завибрировал, как трость гобоя. Шумело как раз там, куда я смотрел, однако по-прежнему ничего не было видно. Я сдвинул предохранитель на штуцере калибра 0,577 и посмотрел налево. Мэри шла к нам по дуге с таким расчетом, чтобы оказаться у меня за спиной; Нгуи поддерживал ее под локоть; она ступала осторожно, как по минному полю. Сзади шел Чаро.

Тут я снова услышал рык – и Нгуи сразу отстал, направив «спрингфилд» на заросли, а его место занял Чаро, подхватив Мэри под руку. Они уже поравнялись со мной и теперь приближались к машине. Я подумал, что наш водитель Мтука глух и не слышит носорога, но по их виду должен все понять. Оглядываться я не хотел; только краем глаза видел, как Чаро подталкивает Мэри к машине. Нгуи замыкал шествие со «спрингфилдом» наготове, то и дело оборачиваясь. Я не хотел лишать носорога жизни, но выбора не было: вздумай он напасть, его пришлось бы застрелить. Первый заряд пустишь в землю, инструктировал я себя, прямо перед ним; если не остановится, убьешь из второго ствола. Спасибо, так и сделаю. Чего уж проще.

Тут у меня за спиной заревел мотор: джип подъезжал, газуя на низкой передаче. Я начал пятиться, рассудив, что лишние ярды не помешают, – и с каждым шагом чувствовал себя лучше. Джип лихо подрулил и замер рядом; я толкнул предохранитель и прыгнул на подножку, ухватившись за левый поручень – как раз в тот момент, когда из чащи в фонтане щепок и обрывков лиан вылетел носорог. Это была крупная самка; на открытом месте она сразу взяла в галоп. Сзади несся маленький теленок; из машины они выглядели весьма забавно.

Несколько секунд самка пыталась сократить дистанцию, затем начала отставать. Впереди показалась широкая прогалина, Мтука резко взял влево. Носорожиха по инерции пронеслась прямо – и перешла на трусцу. Теленок смешно трусил следом.

– Успела сфотографировать? – спросил я жену.

– Не было возможности. Она шла за нами по пятам.

– Как она из кустов выломилась, тоже не сняла?

– Знаешь, как-то не пришло в голову. Зато я елочку выбрала.

– Теперь, надеюсь, ясно, зачем я тебя прикрывал? – спросил я как последний идиот.

– Можно подумать, ты знал, что она появится.

– Она здесь живет. И на водопой все время ходит к ручью, что впадает в болото.

– Главное, все сразу такие серьезные. То шутки шутили, а то вдруг бац!.. Первый раз вижу.

– Дорогая, представляешь, если бы пришлось ее убить? Тут веселого мало. И за тебя я испугался.

– Такие все серьезные, – повторила Мэри. – И каждый норовит под локоть принять, как будто я сама до машины не дойду. Совсем не обязательно было тащить меня за руку.

– Дорогая, они просто следили, чтобы ты не споткнулась о сусличью норку или еще о какую-нибудь дрянь. Все время под ноги глядели. Носорожиха рядом была и могла в любую минуту напасть. А убивать ее нельзя.

– Откуда же вы знали, что это была мать с теленком?

– Здравый смысл. Она здесь уже месяца четыре ошивается.

– Обязательно надо ошиваться именно там, где растут наши рождественские елочки!

– Добудем мы тебе елку, не волнуйся.