Такое «возмещение» имеет нематериальную природу, иначе стирается грань между восстановительной и компенсационной функциями права (последняя вообще не имеет к уголовному праву какого-либо отношения). Как правильно отмечает В. В. Похмелкин, «действие восстановительной функции уголовного права следует рассматривать не только и не столько на уровне отдельного отношения, сколько применительно к обществу и правопорядку в целом»^>50.

Между тем нельзя упускать из виду, что восстановление того порядка вещей, который существовал до совершения преступления, с помощью уголовно-правовых средств является недостижимым идеалом (в известном смысле даже химерой для исследователя). Как указывал Ч. Беккариа, цель наказания не может заключаться в том, «чтобы сделать несуществующим уже совершенное преступление»^>51.

Несмотря на то что восстановление социальной справедливости названо законодателем в качестве одной из целей наказания, потенциал уголовного права в этой сфере имеет весьма специфическое содержание и выдержанный характер. Восстановительная функция уголовного права в большей степени является отражением его социальной направленности, подчеркивая право государства наказывать преступника в целях всеобщего (социального) блага. С практической точки зрения, восстановительная функция не обладает очевидной силой воздействия, поскольку, как писал М. Д. Шаргородский, «наказание ничего не возмещает, не имеет этой цели и по своей природе не может ничего возместить»^>52.

Против выделения восстановительной функции уголовного права категорически высказывается Б. Т. Разгильдиев, который указывает на то, что такой функцией обладает не уголовное, а уголовно-исполнительное право. Кроме того, адресатом функции должны выступать сознание и воля физического лица, а не общественные отношения^>53.

Приведенную позицию нельзя признать обоснованной, она не учитывает богатство содержания уголовного права, ограничивая его возможности в известном смысле нематериально «смягчать» (по крайней мере, в общественном сознании) последствия преступлений. Также недопустимо отделять субъектов права от общественных отношений – их раздельное существование немыслимо друг без друга.

А В. Усс полагает, что одной из функций уголовного права является не восстановительная, а социально-интегративная. Предназначение уголовного права состоит в координации интересов субъектов социального взаимодействия в наиболее важных его сферах и поддержании стабильности тех социальных норм, которые эти взаимодействия регламентируют^>54.

На интегративную цель наказания обращал внимание еще Б. С. Никифоров, который писал, что «применение наказания есть способ возвращения нарушенного социально-психологического порядка в упорядоченное состояние, есть метод его восстановления. В результате применения наказания совершенное преступление как бы «погашается» как в социальной действительности, так и в общественном сознании»^>55.

Приведенные доводы выглядят достаточно убедительными; с практических позиций полное восстановление общественных отношений, нарушенных или разрушенных преступлением, является недостижимым идеалом. Поэтому социальная роль уголовного права должна заключаться не в ликвидации преступности, что невозможно в принципе, а лишь удержании ее в определенных контролируемых государством рамках при максимально возможном соблюдении принципа неотвратимости наказания.

Воспитательная функция уголовного права заключается в воздействии на сознание граждан с целью побуждения их к соблюдению уголовно-правовых запретов не под угрозой уголовной ответственности и наказания, а в силу действия внутренних сдерживающих стимулов в сознании законопослушного человека. При этом следует согласиться с тем, что «воспитательная функция в смысле воздействия на все население»