– Ну сшейте еще одно. То есть еще три, конечно.

– Боюсь, мы не сможем сшить точно такое же платье.

Китти недоумевающе посмотрела на него:

– О, я уверена, что сможете.

– Мадам, я надеюсь, вы поймете… Джамба был бы рад создать для вас другое великолепное платье в той же манере, а именно эту модель повторить нельзя. Это единственное в своем роде произведение, созданное для нашей особой клиентки. Она тоже из Китая…

– Я не из Китая. Я из Сингапура![39] – заявила Китти.

– И что это за «особая клиентка»? – потребовала ответа Венди, ее густая грива бронзового оттенка а-ля Бейонсе дрожала от негодования.

– Какая-то подруга Джамбы. Я знаю только ее имя – Колетт.

Девушки внезапно умолкли, не решаясь озвучить уточняющий вопрос, который нужно было задать. Наконец заговорила Венди:

– Э-э-э… вы говорите о Колетт Бин?

– Я не уверен, что это ее фамилия. Погодите, я проверю спецификацию. – Он перевернул страницу. – И правда, Бин! Какое совпадение! Вы родственники, мадам Бин? – спросил Люка.

Китти выглядела как олень, попавший в свет фар. Люка шутит. Он же наверняка должен знать, что Колетт – дочь ее мужа от первого брака.

Тут быстро встряла Татьяна:

– Нет. Но мы знаем ее.

– А то! – фыркнула Венди.

Она размышляла, стоит ли рассказать, что тирада, в которой Колетт предстала настоящей сукой, набрала тридцать шесть миллионов просмотров только в «Вичате»[40], сделав ее печально известным олицетворением дурно воспитанных отпрысков фуэрдай[41], и она была вынуждена бежать в Лондон с позором. Венди решила, что лучше всего этого сейчас не рассказывать.

– Значит, это платье для Колетт, – протянула Китти, поглаживая рукав, похожий на паутинку.

– Да, ее свадебное платье. – Люка улыбнулся.

Китти ошеломленно вскинула голову:

– Колетт выходит замуж?

– О да, мадам, все в городе только об этом и говорят. Она выходит замуж за Люсьена Монтегю-Скотта.

– Монтегю-Скотт? Чем занимается его семья? – спросила Венди, поскольку центром притяжения ее вселенной было невероятно богатое индонезийское семейство.

– Я ничего не знаю о его семье, но сам он вроде юрист, – сказал Люка.

Татьяна сразу начала гуглить его имя и прочитала вслух первую появившуюся ссылку:

– «Люсьен Монтегю-Скотт – один из британских юристов-экологов нового поколения. Выпускник колледжа Магдалины…»

– Название произносится как «Модлин», – поправила Джорджина.

– «…в Оксфорде. Люсьен проплыл через Тихий океан на катамаране, сделанном из двенадцати с половиной тысяч утилизированных пластиковых бутылок, вместе со своим другом Дэвидом Майером де Ротшильдом, чтобы привлечь общественное внимание к проблеме загрязнения морской среды. Совсем недавно он освещал экологический кризис в Индонезии и на Борнео…»

– Мне кажется, я сейчас усну, – усмехнулась Татьяна.

– Очень обаятельный джентльмен, приходит с ней на каждую примерку, – заметил Люка.

– Я не могу себе представить, почему в итоге Колетт Бин из всех людей на планете выбрала этого парня. Он даже не юрист по слияниям и поглощениям, так что его годовой зарплаты, вероятно, не хватит и на одно такое платье! Полагаю, она отчаянно хочет родить детей-полукровок, – хмыкнула Джорджина, тайком поглядывая на Китти в надежде, что та не слишком расстроилась из-за новостей.

А Китти просто смотрела на платье с непроницаемым выражением лица.

– О-о-о! Я тоже хочу красивых детей-полукровок! Люка, у тебя есть на примете какой-нибудь сексуальный французский граф или парочка?

– Извините, мадемуазель. Единственный мой знакомый граф женат.

– Это нормально… Я тоже замужем, но с радостью бросила бы скучного муженька ради хорошенького ребенка, наполовину французика! – хихикнула Венди.