Идеи относительно необходимости начала предварительного расследования по каждому сообщению о преступлении не нашли своего отражения в УПК РФ 2001 года, который в полном объеме сохранил стадию возбуждения уголовного дела.
Подводя итог, отметим, что деятельность по рассмотрению заявлений и сообщений о преступлении в стадии возбуждения уголовного дела в различное время действия уголовно-процессуального законодательства России получила различную процессуальную форму.
Процессуальная форма деятельности по рассмотрению заявлений и сообщений о преступлении в стадии возбуждения уголовного дела с 1923 г. по настоящее время
>71
Период
Наименование
1923–1936 гг.
Доследственная проверка
1936–1958 гг.
Предварительная проверка методами общего прокурорского надзора
1958–2001 гг.
Проверочные действия в соответствии со ст. 109 УПК РСФСР (истребование необходимых материалов и получение объяснений)
2001–2013 гг.
Предварительная проверка по заявлению о преступлении без указания на проверочные действия (ст. 144 УПК РФ)
2013 г. – по настоящее время
Предварительная проверка по заявлению о преступлении с указанием на проверочные действия (ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ в ред. от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ)
Таким образом, возбуждение уголовного дела в качестве самостоятельной стадии оформилось в отечественном уголовном процессе только во второй половине ХХ в. и сохранилось в современном уголовном процессе России, хотя и в модернизированном виде.
Глава 2
Организационные, процессуальные и тактические вопросы производства проверки сообщения о преступлении
§ 1. Процессуальный статус участников проверки сообщения о преступлении
В настоящее время проблема процессуального статуса лиц на стадии возбуждения уголовного дела получила новое развитие в связи с внесенными в УПК РФ 4 марта 2013 г. изменениями. Новеллы уголовно-процессуального законодательства значительно расширили перечень инструментов получения доказательственной информации на стадии предварительной проверки по сообщению о преступлении, обозначили круг прав и обязанностей участников такой проверки. Между тем отсутствие указания каких-либо конкретных процессуальных фигур, попадающих в правоотношения в связи с рассмотрением сообщения о преступлении, не привнесло ясности традиционным вопросам, а лишь, как показывает судебно-следственная практика, породило новые.
Инициатором и в последующем центральным звеном проверочных действий, как правило, является пострадавшее лицо, которое упоминается в нормах уголовно-процессуального законодательства в качестве «заявителя» (ст. 141, 144, 145, 146, 148, 318 УПК РФ).
Как неоднократно в своих решениях указывал КС РФ, обеспечение гарантируемых Конституцией Российской Федерации прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве обусловлено не формальным признанием лица тем или иным участником производства по уголовному делу, в частности потерпевшим, а наличием определенных сущностных признаков, характеризующих фактическое положение этого лица как нуждающегося в обеспечении соответствующих прав.
Соответственно, пострадавшие от преступления, как вытекает из ст. 2, 18, 19 (ч. 1), 45, 46 (ч. 1) и 52 Конституции РФ, не могут быть лишены права на доступ к правосудию и права на судебную защиту, а потому лицо, которому запрещенным уголовным законом деянием причинен физический или материальный вред, но которое не имеет формального уголовно-процессуального статуса потерпевшего, также не может быть лишено указанных прав>72.
Конец ознакомительного фрагмента.