Тарик с ними о чем-то переговаривается, ведет себя уверенно, но, заглядывая к нам, они что-то подозревают, требует съехать на обочину и выйти из машины…

20. Глава 19

Аврора

Мое сердце заходится от страха, ладони вспотели, хотя руки ледяные. Пока Тарик с ними разговаривает, активно жестикулируя, меня начинает трясти. Я понимаю, что они требуют от него чего-то невозможного. Догадываюсь чего. Тарик вынужден уступить. Они вместе обходят машину, останавливаются возле багажника. Я с такой силой сжимаю руками бедра, что там останутся синяки. Мне нужна эта боль, чтобы не сойти с ума от страха. Оборачиваюсь, посматриваю через плечо назад. Тарик бьет по крышке багажника, продолжает что-то объяснять. Если они ему даже поверят, что замок не открывается, то своим шумом он приведет в чувство Юрку, брат начнет стонать.

— Смотри вперед, — командует Мирон. — Ты выдаешь нас, — ровным голосом. Как он может быть таким спокойным?

— Сейчас они обнаружат Юрку… а потом… — задыхаюсь, не могу договорить.

— Успокойся, у тебя сейчас случится приступ, — Север отнимает мои сведенные пальцы от бедра, медленно начинает массировать. — Смотри на меня, — жестким приказным голосом. Отнимает вторую руку, разминает теперь обе ладони, массирует пальцы. У него такие большие, сильные руки…

В это время происходит взрыв в нескольких десятках метров, а Север от меня даже взгляда не отвел. Несильный хлопок, но его достаточно, чтобы навести панику на пропускном пункте. Выстрелы в воздух одного из боевиков сеют еще больший хаос. Бьются машины, в разные стороны кидаются люди. Кругом крик! В суматохе Тарик возвращается за руль нашего старого автомобиля, давит на газ и срывается с места. Моджахедам не до нас, тут толпа рвется в город, им приходится прилагать силы, чтобы остановить их, выяснить, кто совершил теракт.

— Сбавь скорость, не привлекай к нам внимания, — на английском обращается Север к Тарику. — Ты меня не слышишь! — практически не повышая голоса, но от его тона меня сковывает холодом. Позывной ему дали не просто так.

— Почему ты не нажал на эту кнопку сразу?! — бьет по рулю Тарик несколько раз. — Я думал, бомба не сработала! — друг перенервничал, мне кажется, он в шаге от того, чтобы не зарыдать.

— Я не терплю бабских истерик, а ты вроде мужик, — равнодушно произносит Мирон, откидывает голову назад, прикрывая глаза.

Тарик, словно подзатыльник получил или его холодной водой окатили, а может, вспомнил про приклад автомата, но факт налицо, он взял себя в руки и замолчал.

Владимир все это время молча волновался и терпел боль. Как только мы отдалились от места взрыва, он громко застонал, хватаясь за ногу.

— Потерпи немного, мы скоро приедем, — сама дрожу, но парня стараюсь поддержать. Никто на мои слова не обратил внимания. Даже Владимир ничего не сказал.

Я все еще прихожу в себя. Не могу поверить, что взрыв на КПП устроили мы. Как? Как и когда он все это организовал? Он вообще человек? Для него жизнь – это что, шахматная доска, где он управляет фигурами, просчитывая на двадцать ходов вперед?

Вспоминаю, что, когда мы стояли в очереди, Тарик выходил из машины, выкидывал тару из-под воды, еще какой-то мусор, непонятно откуда появившийся. Видимо, в тот момент они на всякий случай оставили радиоуправляемую взрывчатку с небольшим зарядом, только чтобы навести панику. Но ведь там могут быть раненые...

Не думать о плохом…

Не думать…

Я почти не обижаюсь, что меня оставили в неведении, не посвятили в свои планы, главное ведь, что мы выбрались!

Ехали мы еще минут двадцать, город местами сильно пострадал, но большинство жителей, видимо, остались в своих домах. Когда наша старая тарахтушка, которую и машиной сложно назвать, останавливается у высоких ворот частного богатого дома, у меня в голове сразу появляется мысль: нам здесь не откроют.