Строить демократию в Америке было, конечно, легче, чем в Европе, не говоря уже об Азии. Тем не менее многие американские исследователи настаивают на том, что Соединенные Штаты демократию выстрадали. Как пишет в своей новой книге «Восхождение американской демократии. От Джефферсона до Линкольна» профессор Принстонского университета Шон Виленц, – книге, получившей благосклонный отклик Артура Шлесинджера-мл., «американская демократия не взошла подобно солнцу в назначенный природой час истории. Ее подъем, зачастую сопровождавшийся трудностями, стал исходом человеческих конфликтов, приспособлений и непредвиденных событий, а те результаты, которые мы имеем, могли бы быть совершенно иными»[26].

По мнению Виленца (отнюдь не оригинальному), американская республика 1780-х годов «не была демократической. Да и те, кто управлял ею, не собирались делать ее таковой»[27]. Но тут же добавляет: «В юной республике существовали важные элементы демократии». И их дальнейшее «наращивание» происходило в борьбе, растянувшейся на два века. Борьбе за отмену рабства, борьбе за предоставление избирательных прав более широкому кругу белых мужчин, борьбе за предоставление избирательных прав женщинам, борьбе афроамериканцев за свои права и т. п. Это была именно борьба, не только упорная, но подчас и кровавая.

Параллельно политической борьбе в обществе шла дискуссия – то обострявшаяся, то утихавшая и не всегда вырывавшаяся на обозримую для стороннего наблюдателя поверхность – относительно феномена демократии как таковой и демократии в Америке – прежде всего.

Как показывает сравнение предлагавшихся в ходе этой дискуссии понятийных определений демократии, равно как и представлений о демократии, лишенных четкого понятийного оформления, в большинстве своем они достаточно близки друг другу в предметном плане. Иными словами, демократия понимается как более или менее устойчивая и, как правило, институционально оформленная система констант, характеризующих сущность и способ организации властных отношений в государстве (власть многих, власть большинства, власть всех – в отличие от власти одного, характерной для монархии или власти немногих, характерной для аристократии и олигархии), а также положение человека в обществе и государстве (права и обязанности гражданина, его реальные возможности участия во власти).

Однако, более или менее согласно трактуя демократию как способ организации властных отношений, увязанный с социально-политическим статусом гражданина, американские политики и аналитики – все, кто рассуждал о демократии, – часто расходились в конкретной интерпретации того и другого.

Различия касались, прежде всего, трактовки содержания феномена и понятия демократии. Соглашаясь, что демократия – это власть демоса, спорили, кто входит в этот демос[28]: то ли весь народ, то ли какая-то его часть и как трактовать само понятие «народ». Спорили, должен ли демос осуществлять свою власть непосредственно (прямая демократия) или через выборных представителей (представительная демократия). Спорили о роли элиты (используя порой иные понятия вроде «естественной аристократии»). Затрагивали и такой немаловажный вопрос, как соотношение между сущностью и способом организации властных отношений в обществе, с одной стороны, и статусом личности – с другой (степень их взаимообусловленности и взаимозависимости, способы обеспечения их взаимосвязи и др.).

Само собой разумеется, что различное понимание содержания демократии предопределяло различную трактовку ее