Сегодня был «в руках», т. е. на приеме у сравнительно молодой – примерно 45 лет – веселой, обаятельной и высокопрофессиональной женщины-физиотерапевта. Уже несколько сеансов она пытается избавить меня от шума в левом ухе и параллельно подправляет кое-какие мелочи в моем не очень молодом теле – я всего на пару лет моложе Юры, но заметно старше Аси и Арика. Я очень удобно лежал с закрытыми глазами, а она в это время что-то выдавливала из моего живота, старательно и болезненно разминала правую ступню, потом что-то делала под коленкой и это было очень больно. После этого – грудная клетка, голова, шея, какие-то точки позвоночника, снова ступня. И хотя было не всегда приятно, а иногда просто больно, я все время дремал. В один прекрасный момент я почувствовал себя маленьким ребенком в руках у любящей матери. Это было так удивительно хорошо, что я рассмеялся, чем искренне порадовал моего физиотерапевта.

Вера, сколько Юра её знает, всегда одинаковая: маленькая, худенькая, неспортивная. Минимум косметики, одета «маломодно», сама себе уделяет очень мало времени. Грустные, но постоянно улыбающиеся глаза, не самые правильные зубы, тихий голос. С домоводством без удовольствия, но управляется. Додик – чуть выше, узкоплечий. У него густые курчавые волосы, острые черты лица, взгляд в вечность и внутрь. Обычно говорит еле слышно, но иногда переходит почти на крик, сам не зная, почему именно в этот момент. Когда Юра его впервые увидел, Додик был вполне упитанный. Трудно было поверить, но совсем недавно он был такой худой, что его даже в армию не взяли «по недобору веса» – он тогда весил 49 кг. Вера всегда нравилась мальчикам, и в школе, и в университете. Но ни одного даже самого скромного романа до встречи с Додиком у неё не было. И это странно.

Додик с самого детства только и делает, что размышляет и потому ничего и никого вокруг себя не замечает. Как будто изначально самой природой отстранен от всех бытовых, хозяйственных и прочих дел, равно как от общения с нормальными людьми на нефилософские темы. Спортом даже по телевизору не интересуется. Водительские права есть, но автомобиль ненавидит. Компьютер для него только поставщик фактического материала и пишущая машинка. Печатает быстрее, чем мыслит, а мыслит – быстрее, чем говорит. Он – философ, всегда и во всем. Потому-то странно, очень странно и непонятно, как это они с Верой сумели встретиться, увидеть друг друга, что-то необычное друг в друге разглядеть, а потом даже родить ребенка.

Вера – программист, информатик, причем очень хороший. Но работу свою не любит. А любит заниматься дома с маленьким сыном и смотреть, как работает большой. Она не знает, не понимает и даже не пытается узнать и понять, что делает и чем живет Додик. И, наверное, она права, потому что Додик сам себе объяснить не может, что он сейчас делает и что будет делать через минуту. Чувство времени у него атрофировано и минуточка может продолжаться пол-дня и закончиться ничем. Обычно он сидит на простом стуле, запрокинув голову, с ручкой в зубах, и раскачивается, глядя, не моргая, в потолок и ничего вокруг себя не видя. Компьютер всегда включен, чтобы любую сверкнувшую, прилетевшую, упавшую к нему в голову мысль моментально увековечить. Иначе она испарится, как сон. Поэтому иногда, не очень часто, раздается стук – это встал на место несчастный стул, который приходится чинить несколько раз в год, а потом выбрасывать – и сразу же несколько коротких пулеметных очередей с крохотными перерывами. И всё, возобновляется негромкий танец стула. Мысль «изречена», надо «плыть» дальше.