Юлия самозабвенно гордилась собой. К тридцати семи она построила прекрасную карьеру в крупнейшей фармакологический корпорации. Выросла из скромной выпускницы биологического факультета в основного представителя компании на территории Союза и ряда других стран Восточной Европы. По сути Юлия работала тем самым приветливым и заботливым лицом фарминдустрии, которое должно было мелькать во всех СМИ, успокаивать критиков, укладывать на лопатки оппонентов и подбадривать перспективных исследователей. И это – во многом благодаря врождённой интуиции – она делала блестяще. В отличие от многих коллег мисс Гинзбург физически ощущала, что фарминдустрия измеряет время не годами и даже не десятилетиями, а поколениями. Семена, посаженные вчера, давали полноценный урожай только внукам и правнукам. Хотя это никогда не мешало получить доход и от первых всходов.

Юлия облокотилась на перила балкончика и посмотрела вниз. Симпозиум функционировал как часы. Группа из Англии под руководством Эрика Бренгсона, ведущего специалиста по редактированию генома, как раз заняла места на главной сцене. Ключевые инвесторы добрались до VIP-лож. И даже упрямого и непокорного Германа Потапова, миллиардера и эксцентрика, настойчивая девочка-координатор подвела к сцене.

«Надо её запомнить и пригласить на стажировку», – отметила про себя Юлия.

Всё складывалось как нельзя лучше. Юлия мысленно прошлась по расписанию. Оставалось дождаться выступления молекулярщиков, затем подойти к каждому из топ-гостей, попросить обратную связь о мероприятии и пожелать всего самого наилучшего. Затем согласовать текст закрывающей рассылки, отредактировать список тех, кому будут отправлены памятные подарки, и можно будет ехать в офис писать финальный отчёт. Мероприятие прошло на пять с плюсом. Вопрос о годовой премии решился сам собой.

– Юлия Александровна! – Сзади раздался торопливый топот и сбивчивое дыхание Риты. Молодая и неуверенная в себе девушка уже несколько лет работала первой помощницей Юлии, но по-прежнему каждую внештатную ситуацию воспринимала как Конец Света. Юлия уже перестала считать, сколько неврозов и панических атак схлопотала подчинённая за это время, но терпела её за крайнюю исполнительность и ответственность. Стоило Рите умереть на работе, её труп бы восстал из могилы, но закончил годовой отчёт.

– Да, Рит, что случилось? – Юлия обернулась и одарила взволнованную помощницу ироничным взглядом. Рита раскраснелась и жадно ловила ртом воздух.

– Там доклад… На иммунологической секции. Савельев из МГУ… Критикует наш препарат. И наши исследования.

– Кто его пустил?! Он в чёрном списке! – разозлилась Юлия.

– Фамилию сменил. – У Риты задрожала нижняя губа. – Видимо, ошибка произошла. Я исключала… Честно.

– Ясно. Идём!

Юлия резко сорвалась с места и поспешила вниз. Пролёт лестницы остался позади за несколько секунд. Пройти четыре секции, повернуть направо, налево и вот он – иммунитет. За две минуты она будет на месте.

– С какой темой он заявился?!

– «Нейроиммунология: некоторые теоретические и прикладные клинические аспекты».

– А о чём по факту говорит?

– Об этом и говорит. – Рита начала тараторить. – Утверждает, что наш препарат – пустышка. Результаты об его эффективности его главного компонента не воспроизводятся. Кроме того, у него есть побочный эффект.

– Господи, как задолбали они, специалисты хреновы! – проворчала Юлия и ускорила шаг.

Вскоре до неё долетели отдельные реплики доклада. Неуверенный мужской голос в истерическом энтузиазме говорил о «неподтверждённой гипотезе», «миелиновых бляшках» и «снижении когнитивных функций». Юлия замерла на три секунды перед входом на секцию, сделала глубокий вдох и нацепила на лицо приветливую улыбку. Затем завернула за угол и, осторожно протиснувшись между зрителями, оказалась в самом центре аудитории.