Он улыбнулся и продолжил пить кофе, периодически поглядывая в иллюминатор. Складывалась впечатление, что эту историю он рассказал больше для себя и не ждёт моих комментариев.

Рассказанная Пастырем история (а он действительно оказался священнослужителем) подтолкнула меня к размышлениям. За минуту ему удалось показать мне важность осознания сиюминутных желаний и понимания их возможной связи с последующей тысячелетней историей целого народа и, вероятно, мира. Никто не знает, что было бы лучше, и не это главное. Главное то, что история ясно показала грань между первоочередным и второстепенным, сиюминутным и вечным, испытанием и терпением.

– И вы именно потому и выбрали курицу с рисом, чтобы не повторить историю Исава? – ещё раз предпринял я попытку пошутить.

– Нет, конечно, – спокойно ответил Пастырь, – история здесь ни при чём. Это рекомендации моего врача.

Он сделал глоток кофе, поставил картонку стакана на столик и одарил меня широкой улыбкой. Я улыбнулся в ответ.

С каждым годом мир становится все более непредсказуемым. Непредсказуемость обусловлена стремительностью изменений в технологиях, профессиях, нашей занятости и образе жизни. Кто бы мог представить лет десять назад, что «небесные врата» приобретут вид гаджета с шестидюймовым экраном, а в метро люди будут отгораживаться друг от друга не книгами, а своими смартфонами.

Человек как физиологическая система не менялся на протяжении последних минимум 150 тысяч лет. Кардинально изменились форма и содержание его среды выживания. И смыслы этого выживания. Среда, которая на протяжении десятков тысяч лет угрожала самому его физическому существованию, сегодня переродилась в условно и скрытно агрессивную. Эта условная агрессивность усматривается им в его ближайшем окружении, в людях вообще и в созданных ими общественных формациях. В этой среде таятся сотни его страхов, неудовлетворённостей и тревог. Их источник – полная неопределённость будущего, в котором, однако, отсутствуют явные угрозы его физическому существованию. Так называемая неуверенность в завтрашнем дне сегодня сама по себе является, наверно, самой условной обеспокоенностью, если принять во внимание уровень развития и доступность программ здравоохранения и социальной поддержки. При всём несовершенстве таких программ они в разной степени, но удовлетворяют право и возможность каждого на жизнь. Качество такой жизни – это другой вопрос.

Этот «другой вопрос» раз за разом возникает и на высоких трибунах, и в бытовых дискуссиях на фоне непрекращающейся беспрецедентной глобализации. Из 193 стран – членов ООН в 120 странах есть рестораны «Макдоналдс». Везде или почти везде мы можем общаться на английском. Мы переживаем самую большую урбанизацию в истории человечества, растущие как грибы китайские города поражают наше воображение. Недалек тот день, когда в городах будет сосредоточено уже 98% населения, а это совершенно другой образ жизни. Жизни в спрессованном из людей и времени напряженном пространстве мегаполисов.

Продолжаются процессы оцифровывания и технологизации всего и вся. Эти процессы стирают границы между устоявшимися образами и их обозначениями. Что такое телефон – средство связи или офис, который всегда с тобой. Что такое Tesla – автомобиль или коммуникатор на колёсах? Эти процессы порождают в нашем сознании тысячи невероятных ассоциаций между визуализированными представлениями и понятиями и их ярлыками.

Стремительно растет объём информации, а тот факт, что классическое образование не успевает за изменениями, подталкивает нас к поиску всё новых и новых возможностей самообучения. Время от времени мы приходим к пониманию того, что если действительно хотим чего-то добиться, то должны полагаться исключительно на тьюторство и менторинг. Существовавшая веками монополия на знания стремительно разрушается всемирной сетью, начинает подвергаться сомнению ценность высшего образования как совокупности современных знаний. Классическое высшее образование больше рассматривается как платформа, позиция, мировоззрение или как формальное условие своей причастности к выбранной профессии.