Исключением же было небольшое государство, образовавшееся во второй половине XIII в. на пограничных землях, простиравшихся к востоку от Олимпа Вифинского. Его основателем был Эртогрул, умерший в 1281 г., которому наследовал его сын Осман. Происхождение Османской (или Оттоманской, как впоследствии ее стали называть) династии искажено и украшено легендами, созданными уже после ее возвышения. Известен список из 21 предка Османов, восходящий к Ною, а позднее к этому перечню было добавлено еще 31 имя, дабы сделать его хронологически более убедительным. Генеалогическая линия Османов проходит через легендарного героя Огузхана, родоначальника турок-огузов, его сына Гек Алпа и внука Чамундура, иначе, Чавулдура, который, согласно другим легендам, являлся одним из 24 внуков Огуза, от которых и произошли 24 главных огузских племени. Правда, в конце XIII в. в состав Оттоманского государства вошли еще и чаудуры – отдельное племя, вначале враждебно относившееся к оттоманскому лидерству. Другая из легенд, возвеличивающих Османов, ведет ее основание от старшего внука Огуза, Кайи, сына Гунхана, делая, таким образом, Османов ветвью старшего племени огузов. Однако это предание появляется только в XV в., когда уже была повсеместно принята легенда о происхождении от Гёк Алпа. В XV в. придворные льстецы еще более усложнили проблему, добавив династии и арабских предков. Впрочем, Османы никогда всерьез не претендовали на происхождение от самого пророка Мохаммеда, поскольку родословная его потомков была слишком хорошо известна[57]. Султан-Завоеватель Мехмед II, стремясь поразить своих подданных, как турок, так и греков, поддерживал версию о том, что его семья якобы происходит от принца императорского дома Комнинов, который эмигрировал в Конью, принял там ислам и женился на сельджукской княжне[58].

До нас не дошло ни одного достоверного доказательства какой-либо из этих теорий. Непредвзятый историк придет к заключению, что Эртогрул был не главой племени, а скорее всего энергичным предводителем темного происхождения, который сумел дойти со своими людьми до границы и, собрав по мере продвижения вокруг себя достаточное количество приверженцев, основать эмират. Основным преимуществом захваченной им территории было ее географическое положение. Для оправдания своего существования отряды гази должны были совершать набеги, продвигаясь в глубь территории неверных. Однако к концу XIII в. почти все эмиры гази уже достигли пределов Малой Азии. Византийцы ушли; на пути дальнейшего продвижения стояло море. И хотя некоторые предприимчивые пираты, такие, как эмиры Айдына и Синопа, могли совершать удачные рейды на вражеские берега, ни у кого из них не было достаточно судов, чтобы всерьез думать о переброске значительного количества людей и основании поселений за морем. Кроме эмиратов, расположенных далеко на востоке, на границах с Трапезундской империей, только территория, унаследованная Османом, еще граничила с землями неверных. Поэтому именно в его владения устремились теперь наиболее предприимчивые из турок: гази, жаждавшие найти новые богатые земли, на которые еще можно было совершать набеги; дервиши и знатоки ислама, стремившиеся уйти подальше от ненавистных монголов; а также большая масса кочевников-крестьян, все еще продолжающих поиски мест, где они могли бы обосноваться со своими стадами. Таким образом, Осман в своем небольшом по размеру эмирате оказался более чем щедро обеспеченным людскими ресурсами.

Не будь Осман гениальным вождем, иммигранты, возможно, просто поглотили бы его. Нам очень мало известно о его отношениях с ними. Знаменательно, что старейшая из дошедших до нас записей, в которых оттоманский правитель называет себя султаном, – надпись, сделанная сыном Османа Орханом на одной мечети в Брусе, – приводит следующий титул: «Султан, сын султана гази, гази, сын гази, правитель пограничных земель, простирающихся до горизонта, герой всего мира»