Благополучие империи во многом зависело от хорошей охраны ее границ. В пограничных областях, как правило, образ жизни населения был в основном иным, чем в центре империи. Охрана границ была возложена на местное военное сословие – так называемых акритов, вся жизнь которых состояла в рейдах на территорию врага или в отражении его нападений. Это были независимые, не признающие законов воины, противившиеся любой попытке правительства установить над ними какой-то контроль, не желавшие платить налоги – скорее наоборот, ожидавшие награды за свою службу. Они притягивали к себе всевозможных искателей приключений, поскольку в этой дикой местности жизнь мало походила на оседлую, а население не было однородным (за исключением районов, где обосновались и поддерживали свои традиции армяне).

Военные действия на границе, по сути дела, шли постоянно независимо от того, существовал ли официально мир между правительствами Византии и Халифата; однако предводители пограничных отрядов не были заклятыми врагами своим противникам по ту сторону границы, которые вели такой же образ жизни. Пограничные мусульмане были, пожалуй, несколько более ортодоксальны в вопросах религии; тем не менее их фанатизм не мешал взаимному общению сторон и даже бракам между ними. Ни по ту, ни по эту сторону границы официальная религия не была очень популярна. Многие акриты принадлежали к самостоятельной армянской церкви, и почти все они охотно давали приют еретикам; в то же время еретики-мусульмане тоже всегда могли укрыться у мусульманских пограничных правителей[45].

На некоторое время эта система была нарушена из-за упадка Халифата и новых захватнических устремлений Византии.

Начиная с середины Х столетия армии империи постепенно отвоевали обратно у арабов обширные пограничные территории, особенно в Сирии. Теперь граница проходила не по диким горным массивам, а через освоенные, густонаселенные земли. Их защиту стало возможным поставить под контроль официальных правительственных чиновников, имевших резиденции в Антиохии или в каком-либо другом из отвоеванных городов. В старой пограничной страже из акритов уже не было необходимости, и предводители акритов занялись тем, что стали вкладывать добытые в прежних стычках и рейдах богатства в приобретение земель по всей Анатолии. Однако они по-прежнему оставались гордыми и независимыми, окружая себя целым войском приверженцев, в которое шли главным образом бывшие свободные крестьяне завоеванных (часто незаконно) акритами деревень. Эти предводители и сформировали ядро той земельной аристократии, чья мощь в середине XI в. сильно пошатнула правительство империи. В то же время центральная администрация стремилась установить контроль над пограничными территориями Армении к северу от границы, а затем официально аннексировала эти обширные провинции, распространив на них ненавистную византийскую систему налогообложения и власть византийского духовенства. Сопротивление, которое вызвали эти действия, в значительной степени ослабило способность Византии оборонять свои рубежи[46].

Теперь же Византии стал угрожать народ, с которым ее отношения были до сих пор обычно дружескими. За несколько предыдущих веков обширная Туркестанская равнина постепенно высыхала, и тюркские племена двинулись на запад в поисках новых земель. Византия еще в VI столетии поддерживала контакты с тюрками Средней Азии и была хорошо знакома с тюркскими племенами, ушедшими кочевать в русские степи; с коварными, исповедующими иудаизм хазарами, две княжны которых стали женами византийских императоров; с дикими печенегами и половцами, которые время от времени совершали набеги на территорию империи, но еще чаще охотно посылали свои отряды для службы в императорских войсках. Многим из этих наемников было затем разрешено остаться жить в пределах империи, главным образом в Анатолии, где они принимали христианство. Но наиболее активное тюркское племя огузов стало кочевать через Персию в направлении Арабского халифата.