В условиях нарастающего недовольства правительство временно усомнилось в эффективности политики палки, которая привела к таким отчаянным провалам во время Крымской войны. Поражение в войне было как экономическим и финансовым, так и военным.

В интересах как правительства, так и правящего класса, стало создание новой производительной силы, и крепостное право сильно затрудняло эту задачу. Не только российская промышленность, но и сельское хозяйство в XVII и XVIII веках полагались на рабское сельское население, то есть бесплатную, дешевую и мобильную рабочую силу. Некоторые историки, будучи удовлетворены тем, что это дает единственное адекватное объяснение реформ, инициированных Александром II, утверждают, что они (реформы), соответствовали логике социального и исторического развития и были простой функцией изменения цены на зерно (Михаил Покровский); что изменения произошли бы и без какого-либо давления сверху или снизу, если бы русское дворянство было способно интерпретировать свои собственные интересы в то время, и что обнищание некоторых землевладельцев, вызванное реформами, не повлияло на конечный результат, а именно на выживание и даже возрождение русского дворянства в его переходном периоде от феодализма к капитализму.

Это сразу приводит нас к аргументу тех, кто верит в историческую неизбежность, которая неумолимо разворачивается, двигая все вещи и всех людей в предопределенном направлении к неизбежному концу. Кроме того, голос неприглядного «адвоката дьявола» нашёптывает нам, что человек лишь маскирует себя доброжелательностью, и что он имеет в виду «ложь», когда говорит «правда». Сомнительно, может ли честный историк избегать быть в какой-то мере адвокатом дьявола, хотя нет причин, по которой он должен рассматривать экономическую связь как единственный источник мотивации, позволяющий людям затуманивать правду и делать парад теней главенствующим. История – это продукт не логики, а людей. Они обеспечивают вариативность, которая отсутствует в предопределенных схемах, контрасты между намерениями и достижениями, усилиями и неудачами, надеждами и разочарованиями, решениями и политикой. Действительно, сама «логика» судьбы и несчастья истории проявляется как результат действий людей. И поэтому трудно оценить человеческое впечатление от последствий таких действий. История изобилует неразрешимыми, на первый взгляд, конфликтами между свободой и необходимостью: это сфера действий и ответственности человека, и, тем не менее, она сама по себе не преследует задачи конца. Человек покалечен самим собой и погибает в себе. Достижения человека, но также и его дела, увеличивают ограничения его свободы; цели, которые когда-то реализованы, отступают перед ним и иллюзии превращаются в жесткую и навязчивую реальность. Никаких объективных «детерминизмов» не может быть найдено против исторических объяснений, которые обнаруживают специфическую логику, мрачный импульс в ходе и последствиях человеческой деятельности.

В любом случае, в настоящее время уже невозможно занять позицию традиционных русских историков, которые приписывают упразднение крепостничества к гениальным прозрениям Александра в сторону всеобщего блага и к его милосердному расположению: они могли быть достаточно реальными, но они никогда не заставляли его делать что-либо, чтобы предвосхищать систему, которая так явно уравнивает собственный консерватизм с моральными ценностями. Это также не может быть приписано всплеску общественного сознания, которое привело дворян к тому, чтобы посвятить себя улучшению положения крестьян; на самом деле они действовали не столько от полноты их сердец, как от пустоты их карманов; они были готовы отпустить крестьянина, но сохранить его труд и свою землю исключительно для своих целей.