Даша, естественно, возражать не стала. От тёти многое зависело в Дашиных планах перебраться в город, она совсем не желала возвращаться в свой зачуханный одноэтажный поселок. Поступит Даша или нет – бабушка надвое сказала, а если угодить тётушке, в глушь она не прогонит.

У юной провинциалки была цель: город, и только город! Для достижения этой цели годились любые средства. Даша совсем не хотела быть врачом, люди с болячками её не интересовали. Но цель, маячившая впереди, заставила пойти на подвиги. Медучилище, выбранное только потому, что другого в их дыре просто не было, девушка закончила на «отлично». Теперь Даша принялась и в институт старательно готовиться, и тёте во всём угождать.

Затеянное Светланой Ивановной «приятное знакомство с перспективным молодым человеком» Дашу заинтересовало. Евгения Васильевна даже фотографию Саши принесла, гордо показывала, при этом продолжая горестно сокрушаться:

– Такой замечательный мальчик, самой лучшей девушки достоин! Никак нельзя допустить его связь с такой неподходящей особой!

– Не волнуйтесь, дорогая! – уверенно вещала холёная, вальяжная Светлана Ивановна. Она всегда изображала благородную даму, не признавала никакой близости и фамильярности. Обращалась только на «вы», хотя с Евгенией Васильевной приятельствовала уже лет двадцать. – Моя девочка и ваш мальчик обязательно подружатся, уверяю вас. А мы приложим все усилия для достижения этого.

Даша не любила учиться и не хотела работать. Лучшим средством для выполнения её заветного желания было бы выгодное замужество. Тётушкин пример стал ярким тому доказательством. В результате многочисленных походов в ЗАГС тётя Света приобрела великолепную квартирку, битком набитую всякими ценными вещами. Гостиная с современным телевизором, с мягкими диванами, хозяйская спальня с огромной кроватью дышали роскошью. Плюс гостевая комната, в которой сейчас обитала Даша – таких шикарных жилищных условий ей никогда не приходилось видеть. А жить именно так очень хотелось!

Тётиному гардеробу позавидовала бы всякая модная модница. И располагались шикарные наряды не в тесном шифоньере, а занимали отдельную комнату, даже большую по размерам, чем Дашина. Даша проникла туда, когда тёти не было дома, и долго перебирала бесчисленные платья, блузки, костюмы, гладила шелковистый мех шубок. Три шубы! Целых три шикарных шубы, и полсотни пар разной обуви, замшевые, лакированные, из чёрной кожи, из коричневой, цветные. Даша словно попала в дорогой магазин. А там ещё нашлось множество соответствующих сумок, изящных, невесомых, изысканных, каких ей даже просто в руках держать ещё не приходилось.

Добравшись до полочек с нижним бельем, Даша совсем приуныла. Её собственные, казавшиеся до этого вполне приличными и даже сексуальными, лифчики и трусики, были полным убожеством в сравнении с тем, во что обряжала стареющее тело Светлана Ивановна. Кружева, отделка, переливающийся атлас, прозрачный шёлк – такого разнообразия этих деликатных предметов бедная провинциалка и вообразить не могла.

И вся эта роскошь принадлежит прожившей жизнь старухе! Но так назвать Светлану Ивановну язык не повернётся. Она тщательно следила за собой, посещала косметические салоны, приглашала на дом массажиста для борьбы с целлюлитом. Седеющие и редеющие волосы умелые мастера превращали в роскошные локоны, ногти на руках и ногах, тоже обработанные специалистами, лаково блестели. А Даша наводит красоту с помощью дешёвой краски, простенькой косметики и допотопного маникюрного набора. В их глуши нет возможности как следует следить за собой, да там просто жить невозможно!