Подруга тем временем пытается напоить водой незадачливого ведуна, снова напоровшегося на одно из ее экспериментальных проклятий.

– Это надолго? – сдавленно интересуется Рыжий.

– На несколько часов, полагаю. Я никогда не делаю такие вещи постоянными, – ответ Гейл звучит не слишком уверенно.

– Зачем тебе вообще это понадобилось именно сегодня? – злится артефактор.

Растерянная как никогда Гейл заламывает руки.

– Рыжий, ты это… прости. Сама не знаю, что нашло. Решила что-нибудь эдакое сотворить перед… Перед расставанием. Головокружительное. Чтобы запомнилось…

На этом месте смеется даже Жак, впиваясь от хохота зубами в спинку дивана и пытаясь неловко утереть об нее слезы на глазах. Выглядят его попытки нелепо и странно, отчего наш смех только получает новую подпитку.

Когда в дверь снова стучат, мы даже неспособны внятно ответить. Арес Дарро входит без спроса, словно никаких защитных заклятий на нашем блоке отродясь не бывало. И первое, что он видит – рыжий затылок Жака, сидящего на диване.

– Ромпец! – вздрагивает светлый, подавив инстинктивное желание отступить на шаг.

Слово незнакомое, но явно ругательное, это и йарху понятно.

– Оно самое, Дарро, что бы ты там ни выдал на своем тарабарском, – соглашается с ним Рыжий.

– Это вы его так за длинный язык покарали? – с нарочитым пониманием интересуется светлый.

– А что такое «ромпец»? – спрашивает Гейл Мандрейдж.

– Зверек такой. Красивый, но очень опасный, – охотно отвечает ей Арес.

– Рыжий? – бросает невзначай некромант.

– Нет, белый. Пушистый и маленький, не больше ладони.

– И чем же он тогда так опасен? – не удержавшись, интересуюсь я.

– Тем, что появляется перед снежной бурей. Как вестник скорой погибели для всего живого у нее на пути.

– И где это у вас такие бури бывают? – ехидно интересуется Жак.

– Есть места, – уклончиво отвечает Арес и переходит к главному. – Я пришел, чтобы помочь вам сделать артефакт для Ирис, но прежде предлагаю позавтракать, – он бросает скептический взгляд на затылок Рыжего. – Страдалец, ты есть-то способен или как?

– Твоими молитвами сподоблюсь, – огрызается тот.

Кивнув, Арес накрывает на стол одним небрежным движением руки. Перед нами словно из ниоткуда появляются три подноса. Гостиная тут же наполняется невероятными ароматами тушеного мяса, свежих булочек с корицей, яблок и еще всякого, отчего желудок приходит в экстаз.

– Жрачка точно не из нашей столовки! – с удовольствием тянет носом ведун. – Что там? Мне покажите! – он вскакивает, но координация у него нарушена.

Парни подхватывают его, помогая удержаться на ногах – падающий Рыжий едва не оставил нас без самого чудесного в мире завтрака. Светлый ловко разворачивает стул к столу спинкой, и парни усаживают на него Жака – лицом к еде. Наблюдать за этими манипуляциями то еще удовольствие, и мы снова не можем удержаться от смеха.

– А ему есть не вредно? – уточняю я у подруги.

– Не думаю, – не слишком уверенно жмет плечами Гейл.

Она располагается рядом, чтобы помогать Рыжему питаться. Начинаю подозревать, что для нее в этом есть какое-то особенное удовольствие.

– Да ну вас! Я слишком голоден, чтобы думать о каких-то временных трудностях, – ведун, как обычно, оптимистичен.

– О трудностях будешь думать позже. Когда все переварится, – намекает Гас. – Кстати, тебе представится уникальная возможность своими глазами наблюдать за…

Болтливого как никогда некроманта прерывает наш негодующий вопль, и не без помощи воздушных духов прилетают сразу две диванные подушки – от меня и от Гейл.

Арес только улыбается по-особенному умиротворенно, наблюдая за нами, словно матерый волк за возней толстолапых щенят.