Настя поняла, что лишь ей удосужилось увидеть мертвого человека и говорить с ним посреди толпы при свидетелях, коих могло было быть целое заведение, но нет, кроме нее никто не видел Аню. Она единственная, кто разговаривал с мертвой тетей. Что она имела в виду? Настю насторожило слово «убить», а все остальные слова, словно прошли мимо нее.

Свидетели этого происшествия пытались успокоить менеджера и хотели отговорить его от такого поспешного решения, как увольнение Насти, но он стоял на своем. Посетители пытались дать знать, что не готовы расстаться с такой чудесной официанткой, ради которой хотелось приходить сюда раз за разом, только чтобы увидеть ее, что она была душой этого места. Он был непреклонен.

Менеджер был категоричен в своих убеждениях и на все аргументы показывал в доказательство свое лицо, которое хранило отпечатки множества ссадин и синяков, украшенное шишками, от всех инцидентов в которых Никите удалось стать невольным участником. Настя всегда была рядом с этими историями с невинным лицом и красивыми глазками, за которые, по его мнению, он держал ее все эти два года, которые она работала у него в пиццерии «У Толи».

Не прошло и минуты, как люди быстро убрали все, что выронила Настя, и не могли не гадать, что же всё-таки произошло, как такое можно объяснить. Начал распространяться шепот; все интересовались, что это сейчас было, но никто не давал внятного ответа, переспрашивая одно и то же друг у друга, стараясь узнать у тех, кто был ближе всего к происходящему.

Лишь в углу, где сидело несколько дам из бухгалтерии и отдела кадров, раздавался уединенный говор. Где они горячо обсуждали, что за безобразие здесь произошло, что в этой пиццерии всегда происходят какие-то сумасшествия, то драки, то истерики, то пицца подгорит, то сыра мало кладут и лишь припадочных истеричек до сегодняшнего дня не было.

Дамы соглашались и кивали своими головами на все эти россказни, предполагая, что могло послужить этому причиной. Гипотезы, что они выдвигали, были самыми разными, но более всего им понравилось версия, что у нее слабоумие и ее бросил парень. Эту версию одобрили все сидевшие за этим столиком женщины. Но рядом находившиеся их коллеги были недовольны этими предположениями и не стерпели этих слов в ее адрес, потому что питали теплые чувства к Насте и черт дернул их влезть в их разговор.

– Заткнитесь, дуры! – вскрикнул один упитанный человек, встав, из-за стола.

– Вы просто завидуете ей, – подхватил другой, не менее крупный мужчина.

– Да, – подтвердил третий, – вы завидуете ей, потому что она не боится посмотреть в зеркало, а вы…

Товарищи не дали договорить своему коллеге, ударив его по плечу, дав знать, что он говорит лишнее, но было поздно. Сидевшие девушки вскипели и дали знать в чьих руках сейчас власть, в чьих руках из зарплата и премиальные, что они сильно пожалеют о том, что сейчас сказали.

Девочки, работавшие с Настей вместе, пытались узнать, что с ней произошло, почему она закричала, но на все вопросы, которые задавали ей ее коллеги, она отмалчивалась. У нее в голове не укладывалось, как такое могло произойти, и как она должна была отвечать на эти вопросы. Сказать правду не представлялось возможным, думала она, скажи она всю правду и ее закрыли бы надолго. И быть может, это было бы правильным решением, – все думала она, но так и ничего не объяснила.

Было ясно, что Настя не хочет об этом говорить и никто давить на нее не стал. День два и все забудут об этом инциденте и пройдет еще неделя и все забудут, что она когда-то здесь работа. Она понимала, что эта правда.