Станислас все мялся у двери, не решаясь на побег. И тут меня посетила еще одна мысль:

– Позвольте узнать ваш титул, милорд.

– Виконт Доре, – ответил менестрель. – Сын и наследник графа Доре, который…

Наследник! Догадайтесь, кого обвинит достойный родитель иноземного менестреля, когда весть о его отбытии на Авалон достигнет Доремара? Точно не фату, а владетеля, на чьих землях она проживает.

– Ступайте, – велела я Станисласу. – Не сходите с тропы, вы окажетесь в деревне меньше чем за час.

– Но…

Я вскочила с кресла и решительно выставила наследника за дверь.

– Неужели вы желаете провести двадцать лет вдали от родни и друзей? Вы вернетесь в совсем другой мир. Доремаром будут владеть ваши дальние родственники, ибо линия наследования прервется на вас!

Захотелось отвесить нерешительному виконту оплеуху, с Пьером это неплохо помогало, но я решила не усердствовать. Деревенская девка, раздающая указания аристократу, – это уже за гранью добра и зла, удивительно, что я сама еще зуботычину не получила.

Наконец он решился, забросил за спину инструмент и побрел по тропинке.

– Передай великолепной Илоретте, – обернулся он через плечо, – что я сочиню в ее честь самую нежную балладу.

– Всенепременно.

– И что только долг крови, долг дворянина заставил меня покинуть ее.

Я кивала и кланялась.

– Как тебя зовут, милая девушка?

– Мари Сюзетт, – представилась я сразу двумя своими подругами и захлопнула дверь.

Балладу он, к слову, сочинил. Тягучую и полную аллюзий, о любви к волшебной деве озера юного пастушка, который расстается с невестой Мари Сюзетт ради того, чтобы вечность провести с возлюбленной. Песне этой долгие годы обожали внимать нежные девы всех пяти королевств.

Следующие несколько часов я провела в одиночестве и в борьбе с голодом. Фейские яства манили и вызывали слюноотделение.

Из-за драпировки появилась Илоретта, у нее был вид человека после долгого трудового дня.

– Получилось? – вскочила я с кресла.

– Неужели ты, дщерь моя, сомневалась в этом? – Фата хихикнула, затем посерьезнела, заметив отсутствие менестреля. – Где крошка Станислас?

– Надеюсь, по дороге в… Ну куда он там шел, пока вы не заманили его в свои сети.

– Ты его отпустила?! – вскрикнула фея и прижала к груди слегка покрытые копотью руки.

– А должна была сторожить?

– Ты бестия!

– А вы чуть было не совершили ошибку, матушка! Ошибку, которая стоила бы нам всем если не жизни, то спокойствия точно!

– Поясни! – Илоретта величественно опустилась в кресло, освобожденное мной.

– Крошка Станислас – наследник графа Доре, владетеля Доремара.

Единственное, по моему мнению, преимущество долгой жизни, это то, что с возрастом нас настигает мудрость, ну или житейский опыт, вполне за нее сходящий. Фата соображала очень быстро. По крайней мере, через пять минут она перестала искрить негодованием и процедила:

– Прости, я не знала.

– Мы вовремя это обнаружили, – матушка, настоящая, а не давшая имя, прекрасно научила меня распределять ответственность за принятые решения, – и отпустили виконта с миром.

Фата не возразила, я поняла, что продолжения темы не будет. Но сейчас следовало уступить собеседнице первенство, чтобы погасить ее раздражение. Поэтому я просто молчала, сложив губы в самую милую и жалобную из своих улыбок.

– Пойдем. – Фата наконец поднялась с кресла. – Сначала отдашь положенное, потом примеришь обновку.

– А наоборот никак? – Я прошла вслед за феей в кабинет, где царил разгром, но на столе лежал волшебный пояс вполне взрослого размера. – Просто ну мне же надо прикинуть…

– Бестия. – Илоретта улыбнулась. – Раздевайся, торгашка.

Я быстро распустила шнуровку, стянула платье, оставшись только в панталончиках и нижней рубахе. Фея тем временем отодвинула из угла сундук и достала из-за него мутноватое, но вполне отполированное медное зеркало.