Кругловы меня не торопили, и мы решили зиму посвятить согласованию общей концепции и отдельных эскизов, подбору основных материалов. Тем более что глава семейства то и дело уезжал на всякие симпозиумы и конференции. Отделочные работы заняли всю весну и близились к концу, впереди был волнующий этап декорирования и обстановки. И тут мы столкнулись с одной небольшой проблемой. Договор с заказчиком предусматривал мой регулярный авторский надзор за всем процессом воплощения проекта в жизнь. Весной мы вместе наведывались на объект еженедельно, а теперь Олег и Ирина настаивали, чтобы контроль был постоянным, и, дабы я не проделывала ежедневно сорокакилометровый путь туда и обратно, сняли мне дачу по соседству со своим новым домом. Тот факт, что они отказались вычесть стоимость аренды из моего гонорара, объявив это необходимым «бонусом», и жара, делавшая жизнь в городе утомительной и некомфортной, убедили меня в разумности переезда.

– Вот и правильно, – пропела подруга. – Возвращайся к нормальной жизни. Хватит сидеть затворницей и питаться бутербродами. Будешь там творожок деревенский брать, молочко парное, бульончик, опять же, из свежей курочки, ягоды разные – расцветешь. И мы с Аркашей к тебе наведываться станем по выходным. А то после свадьбы никуда еще не выезжали, все дела-заботы.

Хоть что-то в прошлогодней истории было радостным – это знакомство руководителя студенческого клуба, а теперь заведующего культурным центром в старинном костеле Аркадия Мельникова с моей школьной подругой, волонтером «Красного Креста» Ниной Остапенко. Мгновенно вспыхнувший между ними огонек перерос в настоящее чувство, и уже через полгода мы гуляли на их свадьбе, а Ниночка наконец сменила бесконечные разъезды по горячим точкам на более спокойный образ жизни, занялась обустройством семейного гнездышка в нашем городке. Так судьба снова свела нас, москвичек, друживших с первого класса, в небольшом Рыбнинске.

– Нин, ты не жалеешь, что осталась здесь, в провинции? Не скучаешь по прежней жизни?

– Ну ты ведь тоже сбежала из Москвы почти по Грибоедову. Помнишь, как там: в деревню, к тетке, в глушь! – с наигранным драматизмом продекламировала Нина. – Нет, Кирюша, пока не скучаю. И очень надеюсь, что и дальше скучать не придется. За пять лет в «Красном Кресте» я, кажется, свой энергетический ресурс, предназначенный для общества, выработала. Подсела батарейка, нуждается в перезарядке. Останься я на этой работе еще на пару лет, и все – выжатый лимон, как физически, так и эмоционально. Куковать тогда мне старой девой. А я ведь всегда мечтала о семье, своем гнезде, детишках. Чтобы не в пустой гостиничный номер или палатку возвращаться, а в уютную квартиру, где под ногами игрушки, на столе книжки и раскраски, а в кресле любимый муж с газетой в ожидании ужина. А вот и он топает, судя по всему.

Ниночка распахнула дверь как раз в тот момент, когда ее запыхавшийся супруг появился на площадке – с неизменным портфелем в одной руке и огромным носовым платком в другой.

– Готовы, красавицы? Карета подана. – Расцеловав нас по очереди и всучив жене портфель, Аркадий подхватил мои сумки.

Женитьба пошла ему на пользу: всегда слегка помятый костюм в полоску сменился элегантными светлыми брюками и летним пиджаком песочного цвета. Ушли в небытие и вечно съезжавшие набок нелепые галстуки. И только потертый кожаный портфель, набитый бумагами, всюду сопровождал своего хозяина.

– Так, пожалуй, Нинок, ты скоро превратишь мужа в икону стиля, – улыбнулась я.

– Это ты еще не видела, какую я ему гавайскую рубашку купила для наших будущих пикников у реки!