В библиотеке она взяла книги о хилерах, прошлой жизни, ангелах, про ауру и астральные тела. Она читала о сестрах Фокс, о кабинете с зеркалами и Ури Геллере, но больше всего она читала о том, какие усилия предпринял скептик Джеймс Рэнди для разоблачения обманов и трюков.

Флора никогда не видела ни ангелов, ни привидений, но заметила: ей хорошо удается говорить людям то, что они хотят услышать.

– Вы говорите – “духи”, а не “привидения”, – заметил Юлиан и положил вилку на тарелку.

– Это одно и то же. Но “привидения” звучит неблагодарно или негативно.

Юлиан улыбнулся, его глаза были располагающе честными.

– Должен признаться… мне весьма трудно поверить в духов, но…

– Надо, чтобы разум был открытым, – пояснила Флора. – Конан Дойл, например, был спиритом… помните, тот, что писал книжки про Шерлока Холмса.

– Вам случалось когда-нибудь помогать полиции?

– Нет, я…

Флора ужасно покраснела. Не зная, что сказать, она посмотрела на часы.

– Простите, – извинился Юлиан и накрыл ее руку своей. – Я просто хочу сказать, что знаю – вы хотите помочь людям. И считаю, что это прекрасно.

От этого прикосновения сердце Флоры сильно забилось. Она не решалась поднять взгляд на Юлиана; наконец они встали и разошлись в разные стороны.

При свете дня красные домики Бригиттагордена выглядели идиллически. Под огромной плакучей березой Йона беседовал с прокурором Сусанной Эст. Дождевые капли срывались с веток и, сверкая, летели вниз. Сусанна сказала:

– В Индале полиция продолжает опрашивать соседей. Кто-то врезался в светофор – на земле куча битого стекла, но это… всё.

– Мне надо еще раз поговорить с воспитанницами. – Йона подумал о преступлении, которое совершилось за запотевшими окнами усадьбы.

– Я надеялась, что поиски этого Денниса что-нибудь дадут.

Йона вспомнил изолятор и глубоко, невесело вздохнул. Он пытался вызвать в воображении это дикое убийство, но пока ему виделись только неясные тени между стульями и шкафом. Люди были прозрачны, словно мутное стекло, текучи, их почти невозможно было рассмотреть.

Комиссар набрал в легкие воздуху и вдруг отчетливо увидел изолятор и Миранду, лежащую с прижатыми к лицу руками. Ощутил за разбрызганной кровью и тяжелыми ударами всю ярость преступника. Он мог теперь проследить каждый удар, увидеть, под каким углом брызнула кровь после третьего. Закачалась лампа. По телу Миранды льется кровь. Комиссар прошептал:

– Но на ней не было крови.

– Что? – спросила прокурор.

– Я только проверю кое-что. – Йона повернулся к двери усадьбы; в эту минуту дверь открылась и из дома вышел маленький человечек в тесном защитном костюме.

Это был Хольгер Яльмерт, профессор криминалистики из университета Умео. Он, не торопясь, снял закрывавшую рот маску; под ней его лицо было мокрым от пота.

– Я приказала через час опросить девочек в гостинице, – предупредила Сусанна.

– Спасибо. – И Йона зашагал через двор.

Профессор подошел к своему фургону, снял защитный костюм, сунул его в мешок для мусора, а мешок тщательно запечатал.

– Одеяло исчезло, – сказал Йона.

– Наконец-то я вижу Йону Линну, – улыбнулся профессор и вскрыл новый пакет с одноразовым комбинезоном.

– Ты был в комнате Миранды?

– Да, я там уже закончил.

– В комнате нет одеяла.

Хольгер наморщил лоб:

– Верно. Нет одеяла.

– Наверное, Викки спрятала одеяло Миранды в шкафу или у себя под кроватью, – предположил Йона.

– Я как раз собирался в комнату Викки, – сказал Хольгер, но Йона уже направлялся к дому.

“Вот упрямец, – думал профессор, глядя вслед комиссару. – Будет стоять там и смотреть на место преступления, пока оно не откроется перед ним, как книга”.