Ветер перемен задул по необъятной территории России сразу со всех сторон, и, следуя мудрому совету древнего философа из соседней великой страны – Конфуция, русские, на удивление всем, принялись строить не стены, как это частенько бывало в их истории, а ветряные мельницы.

В данном случае – межпланетный пилотируемый корабль «Россия».

С ядерной электродвигательной установкой, добравшей к этому времени мощности до пятнадцати мегаватт и ионными ракетными двигателями с бешеной тягой и фантастическим удельным импульсом, которые действительно позволяли достичь большинства планет Солнечной системы за сравнительно короткий срок.

Причём, это была только верхушка айсберга, поскольку строительство такого корабля потянуло за собой развитие сопутствующих технологий и материалов; активное подключение к делу военных (космос мирный, никто не спорит, но думать о будущих угрозах мы обязаны); появление новых научно-исследовательских лабораторий; инженерно-конструкторских бюро; строительство небывалых доныне заводов и фабрик; испытательных стендов и полигонов, а также появление новых уникальных специалистов и десятков тысяч рабочих мест.

В общем, дело нашлось всем, кто захотел и смог принять в нём горячее участие.

А таковых оказалось на удивление много. Русские, порядком соскучившись по великим историческим рывкам, засучили рукава. Работа закипела так, что и подгонять никого было не нужно. Ни рублём, ни песней. Хотя рубли сыпались в карманы работников исправно, а новые песни сочинялись и пелись чуть ли не сами.

«Мы строим пилотируемый межпланетный корабль по той простой причине, что без присутствия человека космос обессмысливается, – заявил три года назад в интервью одному из крупнейших европейских информационных агентств Президент России Александр Николаевич Столяров. – Это не вопрос престижа, романтики или голой пользы. Это вопрос философский, системообразующий, корневой. Вопрос существования человека, как вида. Космического вида. Наша страна первой почувствовала это в далёком тысяча девятьсот шестьдесят первом году. И в космос полетел Юрий Гагарин. Нил Армстронг и другие великие американские астронавты подхватили эстафету, когда высадились на Луне. Затем, к сожалению, приоритеты изменились. Теперь, слава Богу, прежние цели возвращаются. Нам снова нужны другие планеты и весь космос. Мы, русские, это уже не только чувствуем, но и осознаём со всей ответственностью. Поэтому строим корабль «Россия». Когда осознают все остальные, могут подключаться. Мы с радостью поделимся своими достижениями. На взаимовыгодных условиях, разумеется».

Как только стало ясно, что окончательная сборка «России» будет производиться на орбите и без живых монтажников-космонавтов обойтись не получится, Олег Черней подал рапорт о зачислении.

– Куда-куда? – удивлённо задрал брови начальник Центра подготовки космонавтов Пётр Игнатьевич Ригерт, когда он лично вручил ему бумагу в его же кабинете.

– В команду монтажников, а затем испытателей межпланетного корабля «Россия», – чётко ответил Олег. – Прошу зачислить. А то знаю я, как это бывает. Не успеешь пятьдесят грамм выпить, а места уже заняты.

– С пьянством мы боремся… – машинально ответил начальник, не отрывая глаз от рапорта. – Что? Тьфу на тебя, при чём здесь пятьдесят грамм?!

– Шутка, – пояснил Олег. – Вы, главное, поставьте положительную резолюцию, а дальше я сам.

– Упёртый, да? – поднял на Олега глаза начальник.

– Ага, – согласился тот. – Вы же знаете.

– Что с тобой делать, – вздохнул Пётр Игнатьевич. – Может, ты и прав. Эх, будь я помоложе…

Он опять вздохнул, подумал, затем стремительно черканул на рапорте «Не возражаю», расписался, поставил печать и протянул бумагу Олегу: