Киевский вокзал бурлил как муравейник. Помпезное архитектурное сооружение в стиле неоклассицизма, построенное в 1912 году, при участии инженера Шухова, не было рассчитано на такой пассажирский поток, достигший пика в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. На площади перед вокзалом трафик автотранспорта напоминал улицы Бомбея. Припарковаться было невозможно, таксисты хлебных мест не уступали, а гаишник прятался за колонной. Маленький, и юркий «уазик» сделал три круга, чтобы подъехать к шлагбауму, куда был «въезд – строго запрещен». Короткий разговор с охранником, мелькание рук в карман пальто, из кармана в пальто, шелест банкнот, и крепкое рукопожатие. И шлагбаум впускает уазик к перрону поездов международного следования. Несколько вагонов с табличками Москва – Бухарест уже ждали своих пассажиров. Уазик остановился у вагона номер пять, и, выросшие буквально из-под земли два здоровенных носильщика начали перетаскивать багаж отъезжающего в купе. Двадцать коробок с личными вещами и домашней утварью заняли одно двухместное купе, а во втором – разместился второй секретарь посольства Алексей. Проверив, как все уложили в купе, Алексей вышел на перрон, где находились его семья и несколько друзей. Из уазика вынесли раскладной столик, на котором в момент появились бутылки с напитками и скромная закуска. Прозвучали тосты и пожелания хорошего пути. А старый друг Саня, с комсомольских времен носивший прозвище «стакан», налил уезжающему сто пятьдесят грамм водки, насыпал туда щепотку горького перца и сказал: «Выпей это, а утром будешь как новенький».

Поезд тронулся, Алексей долго стоял у окна. Войдя в купе, осмотрелся. И было на что посмотреть. Двухместное купе образца 1912 года свидетельствовало, что Россия тогда находилась на подъеме. Интерьер вагона был шикарным – рамы окон и двери делались из красного дерева, стены купе отделывались под дуб или ясень, обивка диванов была необыкновенно живописна и декоративна, начищенные латунные или бронзовые рукоятки и ручки ослепительно сверкали. В это время Россия была главным экспортером зерна, пушнины, редкоземельных металлов и бакинской нефти в Европу. Современные армия и флот. Недаром экономическая мощь нынешней России сравнивается с 1913 годом. Было чем гордится. Если бы только не слабый царь с психически неуравновешенной царицей.

В 1989 году, когда разворачиваются события этой книги, все гораздо хуже, чем в 1914 году. Беспомощный Горбачев приведший экономику в упадок, а двумя годами позже все еще мощная армия которая, как показала история, не смогла спасти СССР.

Алексей, уезжая из Москвы, своей супер интуицией, предчувствовал, что грянет беда. А сейчас можно было побаловать себя осмотром вагона первого класса и поностальгировать о великой Российской империи. Гардины, скрученные в треугольник на входной двери. Колокольчик для вызова проводника. Подстаканники и столовые приборы с еле заметными вензелями двора его императорского величества. Словом, все «комильфо». В этом вагоне было всего пять двойных купе. Но в итоге десять. Двойных, в том смысле, что, между двумя купе был душ и умывальник, а также туалет. Все в купе отдавало стариной и былым величием. Две нижние мягкие полки, гобеленовые шторы, настольная лампа с абажуром. А в соседнем купе ехали двадцать коробок багажа из-под американских сигарет и водки завода «Кристалл.

Второй секретарь советского посольства в те годы не мог позволить себе доставить в страну назначения багаж машинами «Совтрансавто». Зарплата не позволяла.

Ночь прошла беспокойно. Жарко натопленный вагон, все-таки поезд вез дипломата. Водка с перцем сделали свое дело. Алексей потел как в русской бане, страсть к которой питал уже лет двадцать. Утром проснулся весь мокрый. Попросил заменить белье, пришлось, правда, заплатить сто румынских лей. А после горячего душа почувствовал себя вновь рожденным. Позавтракал домашними запасами, а вот пообедать решил с шиком в международном вагоне-ресторане.