Подрядчик вошел, и они обменялись рукопожатиями. На стол легли копии всех согласований и разрешений, подтверждающие право фирмы проводить работы. Андрейченко добросовестно просмотрел все, покивал. Придраться было особо не к чему.

– Будете просить людей? – обреченно вздохнул он.

– На самом деле, пока нет, – быстро ответил Свиридов. – Просто хотел заручиться вашей поддержкой на случай, если народ начнет волноваться. Я тут подготовил небольшую программу по информированию жителей, – он снова засунул руку в портфель и достал лист А4, исписанный от руки. – У нас уже есть некоторый опыт такой работы. Информационные листки, листовки, встречи с жителями, возможно, выйдет статья в газете. Все это, конечно, в сотрудничестве с администрацией. Не хочу, чтобы вам кто-то пожаловался на нашу деятельность, а вы не в курсе.

Андрейченко вновь кивнул. Ход мыслей Свиридова ему нравился. Возможно, они сработаются. Тогда по какому же поводу его посещало утреннее дурное настроение?

– А вот в день взрыва, конечно, понадобится патруль, охрана, сами понимаете. Но это мы ближе к делу согласуем.

– Отлично, – улыбнулся начальник УВД. – Значит, на том и порешим: я все это видел, дал добро, вы сами работаете с жителями и с нашими дамами в ЖКХ, потом согласовываем дату, и я вам выделяю сотрудников.

У него зазвонил мобильник. Он снял трубку, выслушал несколько слов и непечатно выругался.

– Понял. Отбой, – бросил он.

Шестое чувство в очередной раз не обмануло старого мента. А он так надеялся, что день закончился спокойно.

Свиридов тоже выглядел странно обеспокоенным.

– Что… Что случилось? – выдавил он.

– Простите, мне нужно идти. – Андрейченко встал и протянул руку для прощального рукопожатия. Свиридов машинально ответил тем же, но не удержался и тихо спросил:

– Что, труп?

– Да какой труп! Типун вам на язык! – неожиданно взорвался начальник. – Заявление у нас. О пропаже человека. Мальчик, тринадцать лет, ушел утром в школу и до сих пор не вернулся домой. Телефон не отвечает. Мать уже все обегала и пришла в отделение. Сейчас придется поднимать весь личный состав. – Он снова выругался. – Ох уж эти подростки-беглецы! Мать, конечно, клянется, что не мог он сбежать. Но все они так говорят.

– А какие приметы?

– Да какие, обычные. Темная куртка, школьная форма, на пиджаке нашивка девятой школы, синие кеды и рюкзак с Человеком-пауком

– Погодите, – тихо сказал Свиридов, нервно тиская портфель. – Простите… Я понимаю, как это прозвучит, но… Кажется, я знаю, где его искать.

Из аэропорта Алена сразу поехала в редакцию, прокручивая в голове, что именно скажет своему дорогому начальнику и что напишет в статье. Дорога заняла почти два часа. Она достала бы ноутбук и начала писать прямо сейчас, но, к сожалению, при попытке посмотреть на экран ее начинало ужасно укачивать. Зная за собой эту особенность, она молча пялилась в окно на знакомые пейзажи. Она любила эту дорогу, любила эту землю. И совершенно не хотела, черт возьми, чтобы всякие пришельцы уродовали ее.

Справедливости ради, бороться все эти годы приходилось не только с чужаками, но и с местными. Именно они больше всего вредили и природе, и историческим объектам. Но они казались Алене привычным, понятным злом. Но в последние годы интерес к Крыму по понятным причинам усилился. Россияне хотели вкладывать сюда деньги и получать отдачу. Вот и эти тоже. Спорткомплекс. Алена фыркнула. Да, ей показали документы, но своей весьма симпатичной пятой точкой она чувствовала, что тут что-то не в порядке. Что-то было во всей истории странное, с чем обязательно следовало разобраться. Но для начала, не дать этому… а, Свиридову, ничего взорвать. Слово «взрыв» Алену пугало…