Огняна задерживалась. Дима уже стал переживать, что не успеет встретить Андрея и тот за него забеспокоится, когда на фоне пожелтевших кустов появилась миниатюрная эльфийка, уже одетая в школьную форму. Она боязливо вопросительно смотрела на Хранителя. «Вид у нее глупый», – заметил Дима и подошел к ней, склонив голову, как и положено волшебникам здороваться с эльфами.

– Рад встрече и благодарен за быстрый отзыв, – начал он, но взгляд его оставался холодным и жестким.

– Я рада, что ты меня вызвал. Я волновалась, что ты так долго не выходил на миссию. Что-нибудь случилось?

Алена напрасно пыталась загасить свое пламя в крови. Сердце у нее колотилось бешено. Она страшно боялась, что он его услышит, и старалась держаться от Хранителя на максимальном расстоянии.

– Да, – подтвердил он и после паузы продолжил:– Я не могу продолжать поиски, пока не узнаю, за что были изгнаны Ацаны и кем. А также, зачем и кому понадобилась Чаша Власти ацанов.

– Чаша Власти? – переспросила Алена.

Она смутно помнила истории про карликов, но ничего у нее в голове не отложилось. Снежана слишком много историй ей рассказывала. Да и больше любила Аленка слушать истории про эльфийскую любовь, а не про политику, власть и войну. Война ее интересовала только на почве любви или из-за нее, но никак не про борьбу между Светом и Тьмой.

– Ты третья, кто знает истинную причину поисков.

– Вера тоже знает, – напомнила она. – И я знала. Меня же нимфы отправили на миссию. Просто мы все думали, что вы все знаете, и нам этого было достаточно. Лишняя информация, как утверждают, вредит.

– Знаем лишь, что Чашу собирают слуги Жреца, но зачем? У Жрецов и так есть Власть, они никогда не использовали силу Атлантов. У них свои козыри есть. Почему сейчас они переступили через себя?

Алена, словно внутренне засветившись, улыбнулась и, сжав по-боевому кулак, звонко сказала:

– Я помогу тебе! Я все узнаю, обещаю!

Димка ухмыльнулся, глядя на девочку, но ничего не сказал, лишь с почтением с ней расстался.

***

Макс все эти дни лихорадочно собирал информацию о Жоре и его товарищах. Признаться, он не видел в нем большого врага для Ниндзя. Не видел ни гипнотизера или миллионера, ни какой-то влиятельной фигуры. Большой человек не будет жить в обычном квартале, без слуг и личного шофера – так считал Макс. Жора выглядел обычным человеком. Единственное, что его смущало, так это общение Жоры, которому было лет двадцать пять-тридцать, со старшеклассниками лет шестнадцати. Макс не мог разобрать, какие идеи и интересы их связывают. Они не были ни футболистами, ни байкерами, ни музыкальной группой или фотографами, чтобы часто собираться вместе.

Родион был учеником прилежным, не выделялся, не привлекал к себе общего внимания. Наоборот, почему-то все пытались обходить его стороной. Он был красивым и в тоже время неприятным. Никита Сказка, наоборот, был болтливым лузером и единственным человеком в классе, с кем Родион общался, хотя никогда не вступался за своего товарища и иногда даже сам унижал Сказку перед всем классом.

Макс не понимал таких отношений. Ясно было одно: ребят связывала не дружба, а нечто другое. И еще он понял, что правды ему никто не сказал, даже Ниндзя. Все вокруг врали или недоговаривали что-то важное. Это понимание раздражало его. Но и раздражение не помогало ему в чем-либо разобраться. Чем ближе была мысль, тем дальше и надолго она ускользала. Это было похоже на наваждение.

И Макс решил, что не так страшен черт, как его малюют. Жора вовсе не тот, за кого его все принимают, и интереса к Ниндзя он не имеет. Вообще он, скорее всего, был смотрителем; или вообще Ниндзя ему не нужен, так как даже в школу Жора больше не приходил и Родион со Сказкой близко к Новикову не подходили.