– Ребекка любила это фото, оно её веселило, – зеленоглазая явно наблюдала за мной со своего места, – а мне всегда казалось, что я выгляжу на нем глупо, – девушка отвернулась, закусив губу и явно жалея о сказанном.

– Ваша тётушка очень вас любила, – произнёс Тед мягким голосом, стараясь утешить незнакомку. Я лишь усмехнулся про себя, что-то подсказывало, что эта Снежная Королева не примет утешений.

И вот оно, свидетельство моей правоты – Вивьен повернула лицо к Теду, я почти видел «иголки», что выросли из её кожи, защищая от внешнего мира. Японец сконфуженно отвел взгляд и уткнулся в блокнот.

– Мисс Бёрнелл, – начал я.

– Просто Вивьен, пожалуйста, – на мгновение её голос стал мягким, сбивая меня с толку, я кашлянул в кулак, заминая паузу. – Я закурю?

Мы с Тедом оба кивнули, было бы глупо запрещать что-то человеку в его же доме.

Вивьен поднялась с дивана и снова подошла к окну рядом со мной, отодвинула штору, приоткрывая створку и впуская в комнату влажный воздух. Я не удержался и тоже достал сигарету – чёрт возьми, кажется, последняя. Я наклонился, поджигая огонёк.

Снова раздался цокот тонких каблуков – девушка выросла передо мной, впервые стоя так близко, что я вдруг ощутил её запах: сладковатый и довольно резкий, но приятный. Так пахнут луговые травы, если потянуть всем носом их букет.

Вивьен протянула руку ко мне, едва касаясь холодной ладонью кулака, что я держал у лица. Сам не знаю, почему, но я вдруг разжал пальцы, касаясь её кожи – зеленоглазая удивлённо выпучилась на меня.

Идиот, она просто хотела забрать свою зажигалку!

– Не поможете? Руки дрожат, – девушка кивнула на протянутую ей зажигалку, и я послушно чиркнул.

Вивьен подкурила и тут же отстранилась, вернувшись к окну. Её рука описала в воздухе вопросительный жест, показывая готовность к допросу.

– Для начала назовите своё полное имя, возраст и род деятельности, – попросил я и кивнул Теду, сидевшему с карандашом наготове.

– Вивьен Вилулла Бёрнелл, двадцать шесть лет, студентка третьего курса Имперского колледжа в Лондоне, – с готовностью отрапортовала она, выдыхая струйку дыма.

Я невольно хмыкнул про себя, кто бы мог ожидать иного? Эта золотая птичка получает одно из лучших образований в стране, если не в мире.

– Простите, мисс Бёрнелл, – встрял Тед, – Вы сказали, Вам двадцать шесть лет, но Вы только на третьем курсе. Как так получилось?

У Теда всегда неплохо получалось располагать к себе опрашиваемых – приятный голос, вежливые манеры. Люди подсознательно не ощущали от него угрозы и с готовностью выходили на откровения, даже когда приходилось задавать неудобные вопросы.

– Я бросила LSE1 на четвёртом курсе.

– Этот вуз выпускает будущих министров, правителей и нобелевских лауреатов, – я удивлённо поднял бровь, глядя на Бёрнелл, – почему Вы ушли из такого злачного места?

– Программу не потянула, – усмехнулась девушка. – Это была мечта Ребекки, сделать из меня экономиста мирового класса, а затем посадить на престол её бизнеса. Её, не моя, – коротко подытожила сумасшедшая.

– Должно быть, это повлекло за собой разногласия между вами и погибшей?

– Разногласия? – новая усмешка. – Когда Ребекка узнала, то кричала, что выгонит меня из дома и швырялась чемоданами, – Вивьен впервые искренне улыбнулась, что сделало её похожей на девчушку с фото, – я ведь тогда даже не обсудила с ней это решение. Просто забрала документы и переподала в другой вуз.

– Какие у вас были отношения с тетушкой? – мягко спросил Тед, и улыбка на лице девушки погасла.

– Хотите знать, не убивала ли я её?

– И это тоже, – честно ответил я.

– Ребекка взяла меня под свое крыло, когда мне было одиннадцать, моя мама была её родной сестрой и лучшей подругой, отец – одним из верных партнёров по бизнесу. Родители погибли в автокатастрофе, тетушка сразу удочерила меня и растила, как родную. Своих детей у неё не было, думаю, Ребекка была бесплодна, но мы с ней об этом никогда не говорили. Ребекка дала мне всё: заботу, дом, лучших учителей и образование, всегда была рядом, всегда находила нужные слова. Как думаете, мистер Ясудо, какие у нас с ней были отношения? – последняя фраза звучала едко, даже слишком.