– Ого, какая ты оказывается маленькая! – сказал на ходу Кирилл. – А по голосу не скажешь.

Он остановился прямо перед ней, с удивлением таращась на неопрятный вид, подтверждающий её бездомный образ жизни.

– Кирилл! – раздалось за её спиной. Этот голос принадлежал взрослой девушке, до смерти напуганной, захлёбывающейся в истерике. – Я здесь! Помоги мне!

Забившись в угол, на столе сидела и тряслась другая, такая же бледная, только от ужаса. На костяшках её кулаков, в которых она сжимала концы верёвок толстовки, виднелись отпечатки её же зубов, локти с силой упирались в колени, те в свою очередь давили в грудь – это был дрожащий клубок человеческой плоти.

Краем глаза Кирилл увидел знакомую по никольским событиям ритуальную утварь на заднем плане. На переднем стояло маленькое существо, худое и грязное, главным отличием от живых людей у которого было полное отсутствие каких-либо эмоций. Мимика девочки так и застыла в одном положении: равнодушно-безучастная, иными словами, у неё было безжизненное фарфоровое лицо, лишённое любых реакций на происходящее вокруг. Глаза у девочки были будто стеклянными, чуть перекошенными, зрачки съехали вверх, как закат в перевёрнутом варианте – бледное замороженное создание, того и гляди расколется на мелкие части от удара по нему любым предметом.

Очарованный невероятным зрелищем Кирилл потянул к ней указательный палец, чтобы потрогать, но тут же отдёрнул, вспомнив насколько опасными могут быть эти существа. Он машинально полез в карман за телефоном – в подвале связь отсутствовала, взглядом он скользнул вверх по лестнице, намереваясь подняться, чтобы наладить сигнал. Яна уловила его намерение.

– Только не уходи! – вскрикнула она. – Не оставляй меня с ней наедине!

– Всё-всё-всё, я стою! – обнадёжил он. – Не уйду, не бойся. Ты, главное, не бойся! Такое явление называется: Недумающая.

– Что?

– Типа привидения, только без мозгов… Понимаешь… она совершает все свои действия необдуманно, не различая никого вокруг. Пустоголовый материал, взятый из могилы.

Яна снова завыла, услышав мерзость, леденящую кровь.

– Так! Давай успокоимся! – заволновался Кирилл. – Говорю тебе: здесь боятся нечего. – На эти слова она вытаращила глаза от удивления.

– Нечего бояться? – ошеломлённо произнесла она.

Неожиданно покойница двинулась с места, медленно, переставляя ноги, будто училась ходить заново. Яна при этом мгновенно прекратила истерику. Замерли оба. От происходящего у обоих душа уходила в пятки. Парень припечатался спиной к стене, когда создание проплывало мимо. Девочка-призрак стала подниматься по лестнице выше и выше, не опираясь руками, – они по-прежнему болтались вытянутыми вдоль тела. Живые перекрестились, проводив её взглядом – появилась надежда, что сущность совсем покинет дом, избавив их от своего нежелательного присутствия. Но Кирилл в душе понимал: никуда она не денется, пока её не загонишь обратно в старинный сосуд.

Яна настороженно сползла со стола, боясь задеть окружающие предметы и громыхнуть ими. Тело её вздрагивало, дыхание было учащённым, но едва слышимым. Она приблизилась к металлической двери, где по-прежнему стоял шокированный Кирилл, подпирающий стену.

– Ты слишком не паникуй, – произнёс он тихо. – Я уже имел дело с этой гадостью. Ты высвободила её вон из того кувшина. Зачем ты в него полезла? – Он уставился на неё с претензией. – А в подвал спустилась зачем? Вижу: замок вскрывала – инструменты валяются… Как ты вообще оказалась в этом чёртовом доме?! За каким хреном ты забралась именно в этот дом? Тебе что, жить негде?

Первые минуты она стояла в стопоре, жалея обо всём, затем опять завопила, произнося обрывками: