Однажды вечером, когда мы готовились к ночлегу в очередном лагере, ко мне подошёл один из военачальников.

– Государь, – начал он, нервно оглядываясь, – в армии растёт недовольство. Многие считают, что ты предал своих людей, взяв в жёны чужеземку.

Я вздохнул и посмотрел на него усталым взглядом.

– Ты знаешь, что это был политический шаг. Её народ теперь на нашей стороне. Мы нуждаемся в союзниках.

Мужчина нахмурился и покачал головой.

– Люди видят в этом слабость. Они считают, что ты больше заботишься о варварах, чем о своих воинах.

Через несколько дней на меня было совершено покушение. Мне повезло: благодаря бдительности охранников, заговор был раскрыт, и я остался жив. Обвинили в этом одного из моих военачальников.

Я встал перед ним, чувствуя, как ярость поднимается во мне.

– Почему? – спросил я, глядя прямо в глаза у. – Почему ты решил предать меня? – с ненавистью посмотрел он на меня.

– Ты предал нас первым, государь. Мы сражаемся, проливаем кровь за твою мечту, а ты принимаешь в свои объятья варваров!

Я стиснул зубы и повернулся к остальным воинам.

– По закону, предательство наказывается смертью. – я обернулся к обвиняемому и продолжал. – Ты и вся твоя семья должны умереть.

Сердце моё ныло от боли, но я не мог проявить слабость. Приговор был приведён в исполнение. Однако, это было только начало моих проблем. Не все верили, что он мог быть предателем. Военачальники и солдаты начали шептаться за моей спиной. Недоверие росло с каждым днём, и мне становилось всё труднее удерживать контроль над армией и на этом беды не закончились. Помимо тех, кто был недоволен моим командованием, в лагере появилась группа солдат, подсевших на зелья целителя. Это вызывало напряжение среди воинов, так как нашлись и те, кто категорически не одобрял их использование. Раскол в рядах становился всё более заметным, грозя разорвать наш союз изнутри.

Во время привала, когда мы пировали, напряжение в воздухе было ощутимым. Солдаты ели, пили и старались расслабиться, но мне не давала покоя мысль о целителе и его снадобьях. Я был изрядно пьян, но это не мешало мне заметить, что атмосфера вокруг моего генерала становилась странной. Вокруг него начала кружиться зеленоватая дымка, его вены набухли, словно готовые лопнуть от напряжения. Меня охватил леденящий страх, который я не испытывал давно.

Один из моих офицеров подошел ко мне и, немного запинаясь, сказал: «Государь, почему вы позволяете этому колдуну портить наших людей своими зелёными микстурами?»

Я попытался сосредоточиться на ответе, но чувство опасности нарастало.

– Ты прав, – ответил я, – но его снадобья делают нас сильнее. Мы не можем отказаться от их использования.

В этот момент генерал, словно почувствовав мой взгляд, встал и, шатаясь, подошёл ко мне. Его глаза светились ненормальным блеском, и я увидел, как его вены под кожей пульсируют зеленым светом. Он поднял руку, и я услышал его хриплый голос: «Государь, нам нужно зелье. Мы не сможем победить без них.»

Его слова прозвучали как угроза. Рефлекторно я схватил копьё и, не раздумывая, ударил им. Копьё пронзило генерала, и он упал на землю, захлебываясь собственной кровью. Вокруг раздались испуганные возгласы. Кто – то закричал: «Государь! Это же наш лучший воин!»

Я не мог поверить в то, что только что произошло. Ошеломлённый, я осознал всю серьёзность своей ошибки. Подошел целитель, его лицо было бледным: «Государь, вы не должны были так поступать. Теперь ваши воины будут бояться вас.»

Я резко повернулся к нему и прошипел: «Это всё из – за твоих проклятых зелий! Отныне ты не будешь давать их моим людям. Я запрещаю их использование.»