Светлана горевала о потере ребенка. Мельников смотрел на нее сочувственно и как-то выжидающе. Но затем все сочувствие пропало. Грянул кризис. Дела в кластере на Безымянном пошли вкривь и вкось. Компаньон Мельникова – муж Лены Виктор Ларионов – прогорел на каких-то махинациях с акциями на стороне и по уши оказался в долгах. С Мельниковым у них начались споры. С Алисой у Мельникова тоже начались споры, порой доходило до крика. И каждый раз он ей уступал. Только ей, потому что она имела над ним великую власть.

И все это клубилось, ссорилось и мирилось, и порой заканчивалось бурными ночами, страстными свиданиями. А Светлане оставалось лишь наблюдать и глотать непрошеные слезы обиды и ревности, сидя за своим компьютером.

Она вспоминала их общие школьные годы. Так было всегда. Но неужто весь ее жизненный удел, весь смысл в этом?

Ревность порой вскипала с такой силой, что ей хотелось убить.

А потом она сникала и снова превращалась в толстую верную послушную секретаршу, влюбленную в своего босса. Помани он пальцем, и она кинется к нему, раскрыв объятия, и все простит. Ну, точно такая же ситуация, как у него с Алисой. Говорят, весь мир полон такой долбаной симметрии.

Вот и сегодня вечером было такое настроение: ну скажи мне, чтобы я осталась! Ведь такое ЧП, такое дело небывалое – на старой фабрике нашли могилу…

Саша, ты помнишь сказки детства? Помнишь все эти страшные сказки, которые мы слышали?

Вот верь и не верь.

А могилу-то нашли. И теперь там полно полиции.

Ты, конечно, помнишь эти сказки детства, Саша. Так же, как и я. И ты специально велел именно мне позвонить Алисе и сообщить ей. Потом ты, естественно, позвонил ей сам и сказал. Но первой твоей реакцией все же был не испуг… Нет, нельзя назвать это испугом… Боялись-то мы в детстве другого, а это была просто сказка… кошмар Безымянного переулка…

И вот он нашел свое подтверждение.

Могилу нашли.

Интересно, что там?

Если то самое, о чем сказки страшные вещали, то вообще, конечно…

Хотя это дело столь давних дней.

Однако вон голос у Алисы как мгновенно охрип, когда она спросила: а что там, в этой могиле?

А я откуда знаю, дорогуша? Это ведь не мои были сказки, я в детстве была лишь покорным слушателем.

Но речь-то сейчас не об этом! Самое главное, что Сашка Мельников – отец ребенка – не захотел, чтобы я осталась с ним сегодня, в день такого ЧП. Он предпочел ждать тебя, Алиса, маяться там, в офисе, как горошина в стручке, и ждать. А меня – мать своего нерожденного ребенка – прогнал домой, как надоевшую собаку.

Светлана Колганова сглотнула непрошеные слезы.

Вот и дом.

Мрачный подъезд.

Отсюда она в давние годы выскакивала пулей и летела в школу, потому что там, в классе, учился с ней Саша Мельников, за которого она готова была тогда умереть.

А сейчас так хочет его убить.

Алиса, наверное, уже явилась не запылилась. Они поцелуются при закрытых дверях. А затем пойдут туда, в сторону старого цеха, к полицейским, облепившим там все, как назойливые муравьи.

И Алиса начнет интересоваться, задавать вопросы.

Полиции бы самой поинтересоваться, хотя…

Там ведь все давно умерли…

Это страшная сказка из прошлого. И там давно обрублены все концы. Остались лишь семейные истории да детские байки.

Но какие еще страшные сказки могут всплыть – вот это вопрос. Надо будет поинтересоваться завтра утром у Саши Мельникова, а помнит ли он другие страшные сказки? Надо посмотреть, изменится ли у него лицо при этом ее вопросе. Надо испортить ему утром настроение. А то он, возможно, ощутит себя на седьмом небе после того, как они с Алисой удовлетворят законное любопытство у полицейских в цехе и отправятся удовлетворяться телесно в постель. На всю ночь.