– Кто вам дал право читать мне нотации! Вы историчка, вот и читайте свои истории! Мне, заместителю начальника школы по политической части, какой – то препод начинает лекции читать! Да я вас в бараний рог! Распоясались совсем!!

– А вы грубиян и беспардонное хамло. С чего вы взяли, что я испугалась вашей истерики? Мужлан… Я, кроме того, что историк, еще и женщина. А вам только с пьяными матросами общаться. И где такого быдла набрали, не пойму…

Замполит хотел замахнуться, но только налился кумачом и выскочил из комнаты.

Почти за год пребывания в школе Вася Рогов заметно окреп и немного подтянулся в росте. После занятий он шел в спортзал – открытый всегда – занимался со штангой, подтягивался на перекладине, а его любимым снарядом стали параллельные брусья. Физрук школы, когда – то мастер спорта, а нынче тяжеловесный дядечка, посмотрел, как Вася трепыхается на брусьях, позвал:

– Рогов!

– Я. – Ко мне!

– Есть!

– Хочешь заняться гимнастикой?

– Не мешало бы…

Физрук с сомнением оглядел Васю, потрогал мускулы, сказал:

– М – да, слабовато… Но еще не поздно. Приходи после занятий. Начнем, пожалуй. Для соревнований, конечно, готовить не будем, а человека сделаем. Приходи.

И Вася начал заниматься. Физрук оказался терпеливым и добродушным инструктором, гонял Васю до седьмого пота, отрабатывая поэтапно сложные элементы, а результаты пришли, как бы сами. Однажды получилось «солнце» на перекладине, «крест» на кольцах, свободно стали получаться махи на «коне», а на брусьях Вася творил – таки просто чудеса.

– Слышь, Рог, ты никак в спорт ударился, с чего бы это? – спросил Утак.

– А чтобы после выпуска тебя отметелить.

– Ну, дает Рог, – залился смехом Утак. – А я выпуска ждать не буду. Хочешь, сейчас заеду в бубен?

– Попробуй, – сказал Вася. – Интересно, получится у тебя или нет.

Утак опешил.

– Неохота связываться… Опять к Ворону жаловаться побежишь.

– Вот так лучше, – сказал Рогов. – И запомни, не Рог я, а Рогов, а еще раз дернешься, башку оторву.

– И оторвет, – сказал Сорокин. – Он может. Вася в положении лежа сто пятьдесят жмет. А ты сколько весишь?

– Шестьдесят, – машинально ответил Утак, он был потрясен таким поворотом разговора.

– Так Вася тебя одной рукой поднимет. Да, Вася?

– Делать нечего, – сказал Рогов.

– Понял, Утачёк, не советую. Чревато…

– А пошли вы все… – сплюнул Утак. – Спортсмены… Посмотрим, что вы за моряки.

– А ты моряк… Да что спорить… Эзельгофт – это что?

– Отвали со своим эзельгофтом…

– Вася?

– Эзельгофт – кованное или сварное кольцо, соединяющее стеньгу мачты с мачтой.

– Теперь ты понял, курсант Сысоев, кто моряк, а кто косит под моряка?

– А где ты видел на «Советском Союзе», например, стеньгу? – захохотал Утак.

– Он ничего не понял, – Сорокин посмотрел на Сысоева, как на пустое место.

– Пошли, Валера, – сказал Рогов.

– Э, э, а что я должен понять? – заволновался Утак.

– Подрастешь – поймешь, – сказал Сорокин.

– Уроды, – поддел ногой камешек Сысоев. – Эзельгофт они знают… Подумаешь…

И пришла весна. До выпуска оставалось чуть больше месяца. На очередных занятиях в класс вошел сияющий замполит.

– Во, лыбится… – шепнул Воронов Васе, – наверняка сообщит какую – нибудь гадость.

– За ним не заржавеет, – согласился Вася.

– Прошу садиться, товарищи курсанты, – добродушно предложил замполит.

– Сияет, как новенький пятак, – тоскливо сказал Воронов.

– Наше сегодняшнее занятие будет носить необычный характер. Я вам зачитаю предварительное распределение по судам Дальневосточного пароходства. Впрочем, оно и окончательное, – добавил он, усмехнувшись. – Итак, Рогов, Воронов – «Бухара».