Ефим понимал, надо спешить. Надо срочно перетаскивать подводную лодку в эллинг, приготовить ее к плаванию. По-хорошему, так многое надо было бы доделать, но не до этого, погружаться и всплывать будет – и то хорошо. До острова не велико расстояние. Это вам не заграничный дальний поход…

Едва рассвело, он был уже на ногах. Надо было по рельсам стащить лодку к эллингу. Работа сразу не заладилась. Никак лебедку не мог запустить, шестерни прикипели друг к другу от долгого простоя. Любой механизм должен работать, тогда все отлаживается. Это, как и с человеком. Пока ходит, пока действует – живет. А стоит остановиться, слечь – и дни уже сочтены. Сколько уж одногодок, лишенных работы после разорения верфи, закончили свою жизнь – десятки… Сникли, слегли, задохнулись, отставленные от любимых дел…

Наконец затарахтела лебедка. Стал протягивать и крепить трос, одному без помощника было трудно. Но где возьмешь помощника. Михаила надо было позвать, да не хотелось перед ним все карты раскрывать. А лодка застыла, будто приварили ее к рельсам.

Ефим глубоко вздохнул, опустился на землю. Трава была мокрой от росы, но это его не расстраивало. Он был человек воды, рожденный под знаком Скорпиона. Вода была для него словно живое текучее существо. В ней был источник жизни, в ней была заключена еще нераскрытая информация. Эту информацию впитывало тело. Омовения. Крещения. Все это имело неразгаданный смысл. И главный источник воды – манящий простор морей. Не мыслил себя без моря. Купался с ранней весны до поздней осени. По утрам ежедневно вставал под холодный душ. Потому, наверное, не обращался к врачам. Вот только последнее время стали болеть колени, да и в руках не было уже прежней силы. Теперь, немного отдохнув, он знал, что одолеет свою подлодку, стронет с места. Он включил лебедку, навалился плечом на обшивку лодки, помогая маломощной лебедке. Навалился с одного борта. И тут подоспела ему помощь. С другой стороны, высокий человек в широкополой шляпе тоже уперся в борт. Был он явно сильнее Ефима. Лодка стронулась, заскрипела по рельсам, идущим под гору, и пошла все быстрее и быстрее, так что впору было ее не подталкивать, а сдерживать. И неожиданный помощник и Ефим одновременно отстранились от лодки, разом ахнули, узнавая друг друга, и крепко обнялись. С плеском плюхнулась лодка в воду, подняла фонтан брызг, их оросило брызгами, но они уже ничего не замечали…

Вот уж кого не ожидал встретить у своего дома Ефим, так это Далена. Бывший институтский товарищ почти не постарел, высокий, поджарый, на лице почти нет морщин, во всяком случае, в мутноватом утреннем свете они не заметны. И когда снял он свою шляпу, то Ефим увидел, что сохранил Дален прежнюю, аккуратную прическу, разделявшую волосы ровным пробором. Правда волосы эти хоть и не поредели, но стали абсолютно белыми. Одет с иголочки. В руках трость с большим резным набалдашником. Сразу видно птица высокого полета. Этакий седой барин приехал из собственного большого поместья. Ефим смущенно улыбнулся, комбинезон был в масле, а тут на Далене белый плащ, как бы не вымазался гость. Понял сразу, что Дален прибыл с той комиссией, которую так ждут и так боятся правители города, но вида не подал. Тем более, что и Дален не стал говорить о целях своего появления здесь. Он просто выражал бурно радость от встречи с однокашником. Охлопывал друга по спине, заливисто смеялся. Голос у него был прежний – звонкий голос любителя хорового пения. Везде Дален поспевал – и самбист, и каратист… Ефим никак не мог вспомнить, как назывался студенческий хор, где солировал Дален… Кажется, соколы или красные соколы, что-то в этом роде…