Утром, выдав детворе задания ушла. Рая возилась у плиты, пытаясь разогреть утюг, которым собиралась гладить белье. Петька подметал в доме, а Катя чистила картошку, но это у нее не очень-то получалось. Раиса, завершив с печью, пока на ней грелся утюг, подсела к москвичке, чтобы помочь с картошкой. Девочка оказалась разговорчивой. Они быстро нашли общий язык. Рае было интересно, как живут люди в Москве, а еще она хотела посмотреть на «голубка» на плече у гостьи. Эту идиллию нарушила хозяйка, вернувшаяся с улицы. Дети, ждали, что она скажет.

– Сторожа в 35 магазине убили, а сам магазин ограбили. Милиция только, что приехала. С картошкой я сама разберусь. Ты давай белье, снимай, оно уже высохло, – дала она новое задание Катюше.

– Катька, скажи, только честно. Ты сидела? – акцентировала Дарья Петровна внимание на гостье.

– Нет, – удивилась Еремина такому вопросу.

– Тогда откуда татуировка? И вещи у тебя странные. Кто ты такая?

– Студентка я. Родители у меня в наркомате работают, – не стала врать девушка.

– Из старорежимных, стало быть? А я-то смотрю, что не наших кровей. Эх, столица! – осуждающе вздохнула хозяйка.

В чем Дарья корила столицу, было непонятным. Может, Москва виновата, что давала возможность существовать не только пролетариату и идейным коммунистам, но и простым людям? Снова эта классовая ненависть.

– Выгоните? – догадалась Еремина.

– За кого ты меня принимаешь? – даже обиделась хозяйка.

– Народ разный бывает, и ежели мы всех будем гнать и по тюрьмам сажать, то кто страну поднимать станет? Оставайся, еды и крова на всех хватит.

Катя вышла во двор, чтобы снять белье. Собака радостно завизжала, виляя хвостом. Скрипнула калитка и к дому проследовал коренастый мужчина в форме железнодорожника. Он остановился у порога и с интересом посмотрел на городскую девушку. Мужчина нырнул в дверной проем. В срубе послышались радостные возгласы, а затем крик девчонки. Так могли кричать только от боли, но не от радости. Еремина поспешила внутрь. Семейка склонилась над плачущей девочкой.

– Что случилось? – не поняла Еремина причины такого поведения Раи.

– Утюгом обожглась, – прояснила ситуацию мать. Москвичка бросила одежду на кровать.

– Дайте миску и холодной воды, – по-деловому приказала гостья. Она поливала место ожога холодной водой, при этом свободной рукой поглаживая пострадавшую по голове.

– Бинт имеется?

Как ни странно, но требуемый материал был ей предоставлен. Перебинтовать руку девчушки особого труда не составляло. Катя уловила пристальные взгляды взрослых, наблюдавших за ее умелыми действиями.

– Я в медицинском институте учусь, – поспешила она пояснить наличие профессиональных навыков.

– Кто это? – пришло время поинтересоваться главе семейства.

– Пассажирка разбомбленного скорого поезда из Бреста, – пояснила хозяйка.

– Сама из Москвы. Документы сгорели, – словно оправдывалась Дарья Петровна.

– Приняла ее у себя. Пусть поживет.

Муж по этому поводу и не возражал. Как только Рая успокоилась, хозяйка начала суетиться, собирая на стол и попутно докладывая последние новости. И без того суровое лицо Ивана Афанасьевича, именно так звали хозяина дома, все больше хмурилось.

– Дарья, уезжать тебе с детьми надо, – объявил глава семейства.

Женщина, обескураженная таким заявлением, присела на лавку.

– Чего это ты надумал? Куда уезжать?

– В эвакуацию. Сейчас об этом только и речь, – ответил Иван Афанасьевич.

– И куда же я с детьми? Тебя-то не отпустят.

– Не отпустят. Сама знаешь, где работаю. А ты поезжай. Я уже обо всем договорился. Сегодня вечером отправляют эвакуационный поезд. Я с начальником поезда договорился, и он вас пристроит, – раскрыл свои планы мужчина.