***

Сидя за столом напротив отца, Смолл мысленно прощался с домом. Наверху мать подбирала одежду Флоре; был слышен звонкий девичий смех. Котелок шипел в каменной печи, пряный аромат супа разливался по комнате. За окном висел предрассветный полумрак. Туман почти рассеялся, и от цветка к цветку летали разноцветные стайки сонных рыбешек.

Артур барабанил пальцами по столешнице и разглядывал сына.

– Ты втютюхался? ― наконец прервал он неловкое молчание.

Смолл поднял на отца глаза.

– Кто так вообще говорит?

– Молодежь, разве нет? ― сказал Артур. ― Неважно. Важно вот что. Эта юная леди смогла забраться к тебе сюда? ― Он коснулся груди и ухмыльнулся. ― И чуть пониже.

– Не говори глупостей.

– Я видел, как ты смотришь на нее. Она явно очаровала тебя.

– Никто меня не очаровывал, ― не согласился Смолл.

– Я хотел лишь сказать, ― ухмылка исчезла со смуглого лица Артура, ― что не нужно дарить себе пустые надежды. Она уедет, и больше вы не увидитесь, будь к этому готов.

– Да я уже готов.

– Ну-ну. Найди себе кого-нибудь из местных. Столько вокруг одиноких красавиц…

– Отец, завязывай, ― попросил Смолл, теряя терпение.

– Меня это беспокоит, сын. После Селии… ты перестал общаться с девушками, и… ты начал срываться на меня.

Имя «Селия» обожгло память Смолла раскаленным чугуном.

– Ты сам виноват, ― сквозь зубы процедил он.

– Виноват в том, что сделал ее шлюхой?

Смолл вспомнил свой шестнадцатый день рождения. Селия Жгут ждала его возле Вечной хризантемы в темных брюках и белой легкой рубашке. Когда он окликнул ее, она бросилась ему в объятия, засыпая его щеки горячими поцелуями, а уши ― забавными пожеланиями. Смолл не хотел, чтобы это прекращалось. Он втайне был влюблен в девушку с десяти лет и восхищался каждым ее движением. Смолл, как подобает кавалеру, придумал маршрут прогулки, но Селия неожиданно предложила ему пойти к ней в гости. Он отказал бы любому, кто предложил бы ему провести солнечное время в помещении, но не Селии. Она умела убеждать.

После смерти отца Селия жила с матерью, но в тот день тети Марии, как ее звал Смолл, не было дома. Смолл ясно помнил мягкую спинку скамейки и шершавую столешницу на кухне Жгутов. Помнил, как часто он шутил. Помнил, как заливисто смеялась его подруга. Помнил горьковатый и обжигающий вкус вина. Помнил засоленные грибы под закуску. Помнил, как они танцевали и пели. Помнил, как Селия села ему на колени и шепнула на ухо: «Чего ты хочешь?».

Пойло ударило Смоллу в голову, он осмелел и попросил у девушки поцелуй. Отпечаток ее мягких чувственных губ до сих пор ощущается на его губах. На этом Селия не остановилась. Смолл плохо контролировал себя, все происходило как во сне. Губы. Шея. Ключица. Смолла вернул к реальности очередной вопрос. «Чего ты хочешь?». Груди красной от смущения Селии маячили перед лицом. Пальцами Смолл нащупал след от резинки брюк на бедрах девушки и утонул.

Шестнадцатый день рождения был лучшим днем в жизни Смолла. На следующее утро парень чувствовал себя всемогущим. Наскоро позавтракав, он побежал к Селии. Они не договаривались о встрече, Смолл хотел сделать ей сюрприз. Добравшись до ее цветка, он поднялся по веревочной лестнице на крыльцо и застыл. Из-за приоткрытой входной двери доносились приглушенные стоны и шлепки.

Смолл влетел в дом, и кровь хлынула ему в голову. Голая Селия грудью лежала на столешнице, позади нее бедрами работал смотритель со спущенными штанами.

– Тварь! ― взревел Смолл и бросился вперед, но Селия подняла на него блестящие от слез глаза и мотнула головой.

– Не надо, ― шепнула она.

– Что? ― вскричал он.

– Это моя работа, ― произнесла Селия страшные слова.