По шорохам шагов и стуку закрывающийся двери, я поняла, что женщина ушла в дальнюю комнату. Переглянувшись с Больярой, мы прислушались сильнее, а Канору шикнули, чтобы не шумел. Его человеческие уши вряд ли смогут уловить хоть звук из той комнаты.

– Вер, а вот сейчас честно… На сколько сильно ты доверяешь своим друзьям?

– На все сто процентов, бабуль. Это даже не обсуждается, – не задумываясь ни на мгновение, ответила Вераль, – мы через многое прошли вместе. Они – моя семья, как и ты.

– Ну, раз твоя семья, значит, и моя тоже. Как думаешь, ты всё про них знаешь?

– Насчёт Канора не уверена, а про девочек точно всё. Бабуль, что за вопросы? Ты меня пугаешь. Они что, сделали что-то странное? Так разный менталитет, ты же должна понимать.

– Ты бы жизнь свою за них отдала?

– Отдала.

И только мы с волчицей поняли, что подруга имела в виду уже случившееся прошлое, а не возможное будущее.

– Хорошо. Тогда я могу быть с ними честной. Это всё облегчает.

– Да что у вас там происходит?

– Ничего страшного. Не переживай, а то молоко пропадёт. Отдыхай, созвонимся позже.

– Ладно, но я все равно переживаю.

Громкий звон оглушил нас с Больярой. Ухватившись за уши, мы скривились от неприятных ощущений и со злостью посмотрели на Канора.

– Посмотрите, а здесь в банках что-то плавает, – улыбаясь во все зубы, увлеченно произнес парень, – и здесь, надо же. А это что-то темное и густое.

– Вераль рассказывала про бабушкино варенье из ягод, которое помешают в банки для долгого хранения, – пояснила я.

– Значит, у них нет аналога наших стазисных артефактов?

– Канор, – усмехнулась Больяра, – а у скольких магов из нашего мира есть такой артефакт?

– Ну да, не у многих. Он жутко дорогой. Я как-то раз пытался такой позаимствовать у ушастого правителя одних земель, но не срослось. Так что вы слушали?

– Надежда Ивановна разговаривала с Вераль, – ответила я, – только вот вопросы задавала довольно странные.

– Какие такие странные? – прищурился парень.

– Можно ли нам доверять? Хорошо ли она нас знает? Отдала бы за нас свою жизнь?

– Да уж, – Канор задумчиво почесал затылок, – сидя за обедом такими вопросами не разбрасываются. Здесь точно что-то не так.

– Узнаем, – кивнула Боль, – главное не чудить, а быть более внимательными.

– А кто чудит? – обиженно воскликнул Канор, – Я вообще человек, мне простительны слабости.

– Ох…, – вздохнула я, – и почему мне кажется, что ты стал ещё более невыносимым?

– Да ладно тебе, – махнул рукой парень, – я прекрасен. И вы все это знаете.

Постояв ещё немного, мы вернулись в жилые комнаты. Вслед за нами с балкона выбежал и кот. Вот же, зверюга неугомонный. Нигде покоя не даёт. Залез на колени, трётся мордой и тарахтит.

– У Хаоса есть одно прекрасное свойство, – зайдя в комнату, проговорила Надежда Ивановна, – он чувствует хороших людей. Или не людей… Главное, хороших.

Мы замерли в недоумении. Я боялась шевельнуться или сделать что-то не так. Видела боковым зрением, как у Канора открывается рот в удивлении. А вот настороженность Больяры почувствовала не сразу, кот отвлекал.

– Расслабьтесь, моя внучка вас приняла. Так кто я такая, чтобы идти против ее решения?

– Вы знаете кто мы? – аккуратно и настороженно спросила Боль.

– Почти.

Надежда Ивановна присела на диван.

– Я лишь могу сказать, что вы, девушки, – оборотни. Только вот к какому виду относитесь – нет.

– Но как? – подалась я ближе.

– Об этом я поведаю вам позже. Это не моя тайна, большего сказать не могу. Теперь я бы хотела послушать вас.

– Вераль знает, что Вы знаете? – спросил Канор.

– Нет. Но я бы рассказала ей, если бы возникла такая необходимость.