«Остановите, вагоновожатый,

Остановите сейчас вагон!».

Глупая фраза крутилась и крутилась в голове всю дорогу.

Улица сделала привычный поворот.

Здания заводов сменились деревьями и зачахшими от жары клумбами, где томилась засыхающая от зноя красная герань.

Мимо проползла поливочная машина, собирая дорожную пыль в комочки.

– Жара-то какая! – проворчала сидящая напротив старушка. – Уж невмоготу прям! Хоть дождичком бы взбрызнуло.

– Будет дождь. И по радио, и по телевизору обещали – будет! – заверила её другая, с голубоватой сединой в волосах, женщина.

Люди брели по улицам словно сонные мухи.

Выбравшись из автобуса, Лена в ближайшем киоске купила колбасы, хлеба, десяток яиц и бутылку кока-колы. Навязчиво, несколько раз, посетила мысль о пицце, но до ближайшей пиццерии нужно было топать с пол-остановки.

Подъезд дома, с пятидесятилетней полутьмой, копившейся благодаря широченным подоконникам и стенам, влил в неё свежие силы.

Поднявшись на пятый этаж, Лена подошла к двери, теперь уже собственной, квартиры.

Доставая из сумочки ключи, она уронила взгляд на лестницу, ведущую на чердак.

Просто старая лестница, поднимающаяся вверх и исчезающая в темноте. Что тут страшного? Лена же не маленькая девочка? Почему она раз за разом пугается и лестнице производит на неё такое гнетущее впечатление?

Войдя в квартиру, Лена заперла за собой замок на два оборота.

Разувшись, прошла на кухню. Поставила продукты в холодильник.

Часы равномерно тикали, отсчитывая время. Не считая этого в квартире царила абсолютная, мёртвая тишина.

Когда в сумочке запищал телефон, Лена аж подпрыгнула от неожиданности.

«Нервы, однако», – усмехнулась она про себя.

Кстати, мобильник, неслыханная роскошь, тоже подарок Олега. Что ему икалось.

– Да? Алло?

– Лена?

Раздался в трубке взволнованный голос матери:

– Ты дома?

– Я на новой квартире.

– Там и сиди. Видишь, что творится на улице?

С северо-запада заходила огромная, сизая, словно беременная на последнем месяце, туча. По тротуарам, шагал ветер, покрывая землю шлейфом пыли.

– Передавали штормовое предупреждение. Пока гроза не пройдёт, сиди, пожалуйста, на месте.

– Я не жажду принять грудью натиск непогоды. Буду паинькой.

– Умница. Я могу не волноваться?

– С полным на то основанием.

Раз уж предстояло застрять, нужно благоустраиваться.

Переодевшись в халатик, Лена прошла на кухню, делать себе яичницу.

Разбив пару яиц на сковородку, пожалела, что не купила молока – можно было сделать омлет. Поставила на стол тарелку, дополнив этюд колбасой, подняла стакан с кока-колой:

– С новосельем!

Сумерки сгущались быстро.

Руки у Лены покрылись гусиной кожей, когда грохот расколол небо и землю на половинки, обливая комнату ослепительным, бело-синим сиянием.

Новый грохот, пронесшийся вслед за вспышкой, был громче предыдущего.

Чтобы скрыться от этого светопреставления Лена направилась в ванную.

Звук падающей воды всегда действовал на неё успокаивающе.

Ванная, отделанная зеркальным кафелем, с большим зеркалом в человеческий рост, в котором можно было видеть себя целиком, утопающую в белой пене, к сожалению, казалась совершенно неуютной. Словно декорация к фильму ужасов.

У Олега явно намечалась тенденция к позерству. Все, что он приобретал, отличалось чем-то нежилым, казенным.

Открыв кран, Лена с опаской повернула рычаг газовой колонки.

Огонёк, нерешительно затрепетав, побежал по предназначенным для него дорожкам ровной синей ленточкой.

Очередной грохот поверг Елену в панику.

По спине потянуло сквозняком – окно в спальне распахнулось настежь, и рама колотилась о стену, грозя рассыпать оконные стекла острыми брызгами на головы случайных прохожих.