– Я плохо переношу жару, сэр, я ведь северянин.

– Значит, все в порядке. Итак, доброго пути. Как сказано: путешествия развивают юношество. Так что укладывайте чемодан. Не бойтесь, там, говорят, все сильно изменилось с тех пор, когда там бывал я. И они, кстати, неплохо работают. Судя по результатам.

– Да, сэр. Неплохо.

Докинг вышел. Зашагал к лифту.

«Все-таки, старик прав. Чутье у него пока еще острое. Мгновенно понял, что у контрабанды человеческими тканями – большая перспектива с точки зрения доходности и постоянного расширения спроса. Это надо выявить и пресечь в самом начале, пока дело не разрослось неимоверно. Тот, кто это сделает, разумеется, сразу же будет замечен, и… ну, и так далее.

Пора бы тебе распрощаться с честолюбием, – не очень жестко упрекнул Докинг сам себя. И тут же ответил: «Пока дышишь – надеешься».

Мерцалов, с недавних пор уже генерал-лейтенант, в своем недавно отремонтированном кабинете – два окна на площадь – принимал гостя из Великобритании. Сидели в креслах – третьим был Надворов, заместитель – за кофейным столиком. Разговаривали негромко, понимая друг друга с полуслова, иногда, впрочем, требовались и более подробные объяснения. Но в целом чувствовали друг друга отлично. Переводчика не требовалось, впрочем, только генералу, Надворов порой затруднялся с пониманием. Разговор шел спокойно, лишь изредка Мерцалов на секунду-другую задерживался в поисках точного слова. Зато говорил без акцента, что в России встречается не так уж редко, хотя и не слишком часто. Их не прерывали: Мерцалов приказал звонки на него не переводить, а телефоны прямые пока что не беспокоили.

– Так вот, мистер Докинг, – сказал Мерцалов в самом начале беседы, помешивая ложечкой в кофейной чашке (гость по достоинству оценил качество фарфора), – пока никаких телодвижений в раскрытых нами узлах мы не наблюдаем. Но контроля не снимаем. Если это единственный интересующий вас вопрос, то можете доложить вашему руководству, что тут, по нашим данным, все в порядке. Более подробно может вам рассказать мой заместитель – он занимается этой проблематикой вплотную.

Надворов кивнул и улыбнулся. Докинг поклонился:

– Благодарю вас, сэр.

– Однако если вы позволите мне высказать одно предположение…

– О, разумеется!

– Благодарю. Предположение мое заключается вот в чем. Недавно в наших краях появился некто Берфитт. Полагаю, человек этот вам известен.

Докинг постарался сохранить полное спокойствие.

– Я наслышан о нем, сэр.

– Когда мы разговаривали с людьми, замешанными в работу тропы, эта фамилия всплывала не раз и не два. Могу ли я предположить, что ваш приезд как-то связан с визитом этого джентльмена?

– Мы не располагаем никакими данными о его противозаконной деятельности в последние годы.

– У нас это называется «завязал». Что ж, вы прекрасно не ответили на мой вопрос, но настаивать я не буду. Вероятно, у вас есть основания. Но если вас интересует какая-то связанная с ним информация…

– Мы никогда не забываем старых знакомых, – сказал Докинг. – Тем более из числа наших соотечественников.

– Еще один прекрасный ответ. Но чего-либо из ряда вон выходящего я вам сообщить не могу, ничего компрометирующего. Живет в отеле «Империум», намерен встретиться с работниками Министерства здравоохранения. Прибыл к нам в качестве полномочного представителя международного медицинского фонда «Лазарет». Приходилось слышать?

Докинг покачал головой:

– Лишь в самых общих чертах. Кажется, фонд объединяет несколько хирургических клиник в разных частях света?

– Совершенно верно. Клиник, специализирующихся на имплантации внутренних органов людям, неизлечимо больным, а в последние годы – и на восстановлении утраченных конечностей за счет донорских. Дело весьма благородное, и ни в каких комбинациях они не замешаны. Во всяком случае, нас об этом никто не информировал. Вас, надо полагать, тоже?