– Конечно… «Другой» – враг, друг, психоаналитик… Или – Откровение Господне, Ангельское… Ангелы мои всемилостивейшие, наставьте, вразумите, направьте… Уберегите от ложного, сатанинск… Впрочем – гость вдруг испытал некий азарт. – Фауст и Мефистофель! Мастер и Воланд!… Хм… Друг? Демоническое, дьявольское и в кураж особенный низвергает, и… греховное познание – тоже познание…Ха!

– И тоже Управление! Согласен… – фон Доппельт обтёр слегка вспотевшую лысину – Хм… Друг… «Дружба» – это когда безумные идеи приходят в две головы одновременно!

–? – удивлённо, не поняв вектора мысли смотрел на «гирьку бородки» главврача, задумывавшийся профессор – Две одинаково безумные? – Сам не зная зачем уточнил он.

Огонь свечей был пуглив и зыбок. Но вот он разгорался ровным дыханием света. Это чередование, как и всё в этом кабинете, в этом замке, во всей инфернальности темнеющих к ночи Альп внушало трепет заворожи. И всё время казалось (и это не пугало или отталкивало), а тоже завораживало, будто за дверью кабинета кто-то (что-то тоже трепещущее) есть. Непрерывные скрипы, гул, глуховатые отзвуки неведомого эха, не давали возможности оставить мысль или впечатление о том, что в замке сейчас что-то происходит. И уверения фон Доппельта в том, что в основной части замка живут (и то – в достаточном отдалении, за немотой толстых старинных стен), кроме него, только три человека из персонала, слабо и лишь на краткий срок гасили тот саспенс, то знакомое, особенно впечатлительным детям, тревожное ожидание, беспокойство, «замирание»… Помните? Сухость во рту, бешеное биение сердца от «милых» сказок о «Мальчике с пальчике» или сюжетцем о «чёрном, чёрном доме в чёрном, чёрном лесу»… Правда – «нежнятина»?!

– Это здешние ветра… Ха… Кха… Кхх… говорливые, с хрипотцой,… Кашляющие иногда… Ветра тоже простывают… Лёгкие у ветров бывают слабенькие – в эту секунду свечи особенно задрожали и огонь двух из них даже погас…

– В кабинете ведь нет «ветра»… Что ж тогда…?

Стефан Иероним чуть беспокойно взглянул на погасшие свечи и, вновь не ответив на вопрос (странная, неприятнейшая манера!), продолжил

– А вот лающий «ветер»… Ха-ха! Это наши псы-охранники «брешут» на зайца или птицу – он уже смеялся с прищуром глаз – Дааа… Все рядом… И друзья, и Ангелы, и бесы – и стал крайне тревожен.

Эта перемена настроений главврача, эта манера, не ответив сразу, не закончив темы, возвратиться к ней позже… И как-то даже своевременно. Он продолжил…

– Свечи… Кто задул? А? – пауза – Без беса ничего не свершается! Всё по «записанному» Тёмному Пути и движется! Но среди ведь звёзд! Среди Света!

– Ангелы мои лучезарные! Не попустите… не допустите… – Моисей Бернардович проговорил это невзначай… «Мысли вслух»…

– Что вы, батенька, «заклинаете-то»… Молитесь? Хм… А что не к более высоким «чинам»? Архангелам, архистратигам Небесных воинств… Или уж к серафимам-херувимам…

– Нет… Так… Бывает… В порядке… «метафор» и «аллегории»… Ваш… «Дом в лесу» тоже ведь наполнен ветрами… Э… «метафор и аллегории»… Вы заметили, что мы говорим с вами… как старые знакомцы, люди, уставшие замечать пустое и приземлённое… И хочется человеческой и образности, и смыслов… Да, иногда хочется ещё и смыслов… Хотя… с годами, более образности… Калейдоскопа этих, пусть и чуть случайно чередующихся, пусть неправильных метафор и аллегорий… Причудливости в мифопоэтических связях… Хочется не только в литературном стиле уйти в постмодернизм… В жизни! В своей… От целей – к Игре, от Иерархии – к Анархии, от законченности – к процессу, от парадигм – к синтагмам, от метафизики – к Иронии, от суеты, слов о «великом» и лжи… К Великой Пустоте!