– Вы считаете, Сергей Алексеевич, что всё то, что мы делаем, попав пусть не в своё, а в параллельное прошлое, не изменит будущее этого мира?

Вронский нетерпеливо махнул рукой.

– Не совсем так. Конечно, кое-какие изменения будут и есть. Вот смотри – в первый раз благодаря твоему появлению в Днепропетровске произошло МНВ – минимально необходимое воздействие. И в Енакиево был убит будущий президент Украины Виктор Янукович. То есть, вообще в истории этой страны не появился такой человек. И что? Всё равно в Украине случилась гражданская война, только не на востоке, а на западе. Восстал не Донбасс, а Тернополь и Ивано-Франковск. Ну и всё то же самое – обстрелы городов и гибель мирного населения, экономический и политический кризис, присутствие иностранных войск в регионе, территориальные потери Украины.

Максим нетерпеливо перебил:

– Да, я понимаю, но в новой версии развития Украины не было открытого противостояния США и России.

Вронский поморщился.

– Это противостояние было всегда. Просто в тот момент, когда ты попал в новое будущее, это противостояние было не таким явным. Вспомни, кто тебя пытался захватить? Кто отдавал приказ полякам?

Зверев сложил ладони и изобразил поклон.

– Каюсь, каюсь, товарищ генерал-майор Мерлин, вы правы. Молчу и повинуюсь.

Вронский довольно улыбнулся.

– То-то же. Сержант с генералом спорить не должен. Кстати, звание-то мне дали уже когда я на пенсию запросился. Мне сейчас 101 год, я долгожитель, а видишь – всё ещё на службе. Таким как я, не пенсия, а пожизненное обеспечение положено.

Максим не сдержал удивлённый возглас.

– Вам уже больше сотни лет? Офигеть! Вы действительно Мерлин.

Вронский махнул рукой, мол, хватит заливать, но было видно, что невольный комплимент Зверева не оставил его равнодушным.

– Ладно, двигаемся дальше. Потом ты со своими друзьями помог поменять власть в СССР. Причём, помог косвенно – маховик истории всё равно был запущен. Вы просто стали, так сказать, последней каплей на чаше весов. Убедили Комитет государственного контроля в том, что мы идём правильным путём. И что? Всё равно случился кризис и вместо Афганистана мы получили войну в Таджикистане. И другие неприятные моменты. А вот сейчас идёт война в Чечне. То есть, раньше ни первой, ни второй чеченских войн не было. Как не было и Российской Федерации – Советский Союз не распался. Но имели место те же процессы, которые в своё, вернее, в твоё время были запущены в нашей стране извне. И нынешний Союз проходит те же самые стадии, которые в твоём времени проходила Россия. Понимаешь?

Максим кивнул.

– Получается, «что они не делают – не идут дела?»

Мерлин хохотнул.

– Ну, примерно так. Но не совсем. Я имею в виду, что если менять прошлое глобально, то глобально можно изменить и будущее. И МНВ здесь уже не пройдёт – воздействие должно быть не минимальным, а массированным. И не только в одной точке.

Максим Зверев внимательно посмотрел на своего собеседника. Вронский явно пытался натолкнуть его на какие-то выводы, но Макс никак не мог понять, что именно хочет от него Мерлин. Если он имеет в виду массированное воздействие, то, значит, менять реальность нужно не только в СССР?

– Вы хотите сказать, Сергей Алексеевич, что мы до сих пор пытались изменить только Советский Союз, а надо менять весь мир?

Вронский хлопнул Макса по плечу.

– Молодец, сержант! Именно! Я это понял не сразу, а постепенно, работая с вами с самого начала, с 1977 года. И чем больше мы с вами меняли, чем больше вы там наворотили, тем сильнее сопротивлялась реальность. Не буду сейчас тебе сообщать подробности – ты не должен нести это в своё, точнее, в наше прошлое. Иначе мы получим конфликт соприкосновения и еще большие погрешности в ходе расслоения главной исторической последовательности на разные модули реальности.