Пока старшие болбочат над драндулетом и торгуются с туповатым ремонтником, я зову мелкую. Агауга недовольно топорщит иглогребень и булькает:

– Ну чего?

– Поплякали гулять!

– А как же вурки?

– А вуркам не скажем!

Она задумчиво перемигивает розовыми клиушками. Я ей вечно завидую: у меня клиушки жёлтые и совсем не такие слизкие.

– А на что гулять, если вуркам не скажем?

Я встряхиваю верёвочку с чусиками. Весь оборот копила.

– Я хочу себе щенрика. Или хвырёнка.

– Вурки тебя ощиплют и в реактор запихнут.

– А вот и нет! Они мне когда чусики дарили на начало оборота, булькнули: «Выбери себе, что хочешь».

Агауга болтает пляками:

– Сомневаюсь, что они имели в виду «тащи в дом мелких разумных».

– Не хочешь – сиди тут, – надуваю я фыхар. Тогда она соглашается и поспешно выковыривается наружу.

Мы медленно чвякаем по межпланетной станции, разевая квыри и восторженно гугукая. Сколько вокруг разных существ! Даже не поймёшь, где у них фыхар, что у них вместо иглогребня и зачем им столько пляк. Цвета всевозможные, голоса невообразимые, отовсюду чужая речь.

– Вот тут-то нам и пригодится уррисский! Не зря пять оборотов учили!

Застенчиво подплякиваю к высокому прохожему, напоминающему лысого щенрика, и болбочу, стараясь не коверкать уррисские сигналы:

– Многоуважаемоея разумноея! Будь столь любезнона подсказать мне, где находится лавка-где-можно-приобрести-домашнюю-живность-не-для-питания.

Незнакомец в два раза сморщивается и выпячивает что-то вроде распухшего квыря. Начинает со страшным акцентом гугнить. Я переспрашиваю, потом примерно уясняю и прощаюсь.

– Благодарю тебя, доброея разумноея! Пусть твой путь будет лёгок, а начинание успешно!

Я уважительно расставляю пляки. Вроде, моя форма прощания не может обидеть представителя другой системы. Прохожий пружинит с занятным скрипом, потом распрямляется во весь рост. Вот и хорошо.

Поспешно отступаю, пока не успела сделать, сблолботнуть или подумать какую-нибудь бестактность. Разговоры звёздных странников на уррисском всегда очень краткие и по делу: кому нужны межпланетные скандалы?

Мы с Агаугой не сразу доплякиваем до нужного места. Приходится пару раз остановиться и уточнить направление, да и вообще, на станции столько интересностей, что клиушки расщепляются и хочется потрогать, понюхать, обчамкать всё-всё-всё, что видишь вокруг. По дороге я то и дело передумываю насчёт подарка себе любимой, но твёрдо беру себя в квыри и упорно плякаю за щенриком. Или, может, лучше всё-таки гвугаря? Только чтобы породистого.

Ну вот, наконец, и зоомагазин. Мелкая гугукает и тянет меня в его влажное нутро.

– Теперь я буду булькать! – заявляет она. – А ты молчи и учись!

Агауга подчвякивает к волнующемуся возвышению, на котором перебирает пляками и квырями продавец. Он толстый, многослойный и мягкий на вид.

– Приветствуем тебя, уважаемоея разумноея! Моя ближайшая-родственница-моего-порядка-моего-пола хочет приобрести интересную домашнюю живность для постоянного пользования. Будь столь любезнона, помоги нам сделать выбор.

Мелкая что-то напутала с тонами и не там растянула звуки. Тоже мне, молчи и учись! Даже я едва поняла, что она булькнула.

Продавец пузырится и болбочит в ответ, на куда более чистом уррисском:

– Приветствую и вас, молодые разумные! Я сужу, вы с Араукана, а значит, имеете право говорить со старшими, держать при себе деньги и совершать розничные покупки. Это удовлетворительно.

Он гудит, и на свет выплывает несколько клеток, аквариум, полый кристалл, свёрток и прочие контейнеры.

– Вы сделали любопытный заказ. Но если клиент любит опасную живность, моя задача – помочь емуей определиться.