Было позднее воскресное утро, время лени и неги, когда можно позволить себе подольше оставаться в уютном плену подушек и одеяла, балансируя на хрупкой границе дремоты и пробуждения и предчувствуя наслаждение свободой и праздностью. Солнце украдкой просачивалось сквозь шторы, ласковым прикосновением приглашая вернуться в реальность.

Лика улыбнулась сквозь сон и открыла глаза. Столкнулась с его вожделеющим взглядом.

– 

Доброе утро, родная! – промурчал Борис, обнимая ее, прижимая к себе и целуя в губы. – Давай сделаем это утро еще и страстным.

– 

Но ведь тебе же на работу, – лукаво и немного смущенно (да, все еще!) ответила Лика.

– 

Мы все успеем, – чередуя слова с поцелуями, пообещал Борис.

И Лика поддалась этому напору страсти и желания и растворилась в нем.

С того вечера перед свадьбой прошло несколько месяцев, и тот – жестокий, агрессивный, страшный, злобный – Борис больше не возвращался. Напротив, он был удивительно мил, заботлив, нежен, он с таким трепетом относился к Лике, так ее оберегал: от возможной простуды, от переохлаждения, от таскания тяжестей, от любой работы, кроме обязанностей по дому – с таким нетерпением ждал рождения их ребенка (несмотря на то что поначалу расстроился, когда узнал, что будет девочка), что Лика не могла не радоваться (искренне!) тому, как ей повезло с мужем. Все вокруг: подруги, коллеги, мама и тетя Маша, родственники и друзья Бориса – напоминали ей постоянно о том, какой у нее чудесный муж, и советовали держаться за такого – настоящего – мужика. Произошедшее перед свадьбой и смазанность самого праздника горьким осадком легли на душе Лики, но поведение Бориса и его отношение к ней в последние месяцы перевешивало, так что Лика решила, что все то давнее было ошибкой, случайностью, которая больше никогда не повторится. Кто из нас не ошибается? Кто не выходит иногда из себя? Разве должен один негативный эпизод перечеркнуть всю их историю, наполненную любовью и заботой, перечеркнуть их будущее? Людям свойственно ошибаться. Нужно просто уметь их прощать.

Месяца три после свадьбы она еще ходила на работу, а потом, к удовольствию Бориса, вышла в декрет. После этого весь мир ее сузился до мужа, дома и ребенка, однако этот мирок был для нее Вселенной, неизведанной и притягательной, так что Лика с головой погрузилась в новою для себя роль, увлеченно обустраивая совместный быт, разрабатывая на неделю меню, с любопытством изучая книги о беременности и уходе за младенцем, морально готовясь к родам и еще одной новой своей ипостаси. Она наслаждалась этим периодом безмятежности и блаженства. Она была счастлива, как никогда ранее. Все ее мечты сбылись, и произошло это так стремительно, что она до сих пор не могла до конца поверить в то, что все это не сон и она не проснется однажды одна в своей детской комнате в маминой квартире. Однако же дни шли, и Лика начала понемногу привыкать к своей невероятно удачной и фантастически счастливой жизни.

И вот сейчас, когда Борис, после страстного начала дня, ушел на кухню готовить завтрак, заверив ее в том, что ее помощь не требуется, она это воспринимала почти как должное. Действительно, если она готовит ему постоянно и завтрак, и обед, и ужин, почему бы ему раз в неделю не порадовать ее завтраком в постель? Эта мысль показалась ей дерзкой, но воодушевляющей. Приятно и ново было осознавать, что ты тоже чего-то достойна, что тебе сейчас любимый принесет завтрак – как будто ты та самая умопомрачительно красивая и сводящая с ума своей сексуальностью героиня из ромкома. Как будто мир, казавшийся всегда параллельным твоему, вдруг пересекся с ним.