Через два месяца мы поженились. Свадьба была скромной, потому что муж мой оказался человеком весьма экономным. Он отговорил меня от покупки свадебного платья и золотых колец, а все подаренные нам деньги положил под проценты в банк. Это он мне так сказал. А на самом деле всё прокутил с друзьями.

Не знаю, куда подевался тот весёлый и обаятельный Олег, которого я знала до свадьбы, но замуж я вышла за чудовище. Жили мы у него, с родными видеться он мне запретил, заявив: «Забудь. Теперь твоя семья ― я, а остальные все умерли». К маме с папой ездила тайком, но никогда не жаловалась. А он пил.

Каждый день попойка, полная квартира табачного дыма и пьяных друзей с не слишком культурными девицами. Гора немытой посуды, перевёрнутые пепельницы, разбросанные повсюду пустые бутылки, полуголые тела в нашей постели и на полу ― таким был почти каждый мой вечер. Я работала, а он пропивал мою зарплату со своими дружками. Но он был так похож на Макса… Пусть только внешне, но мне этого хватало, чтобы на многое закрывать глаза.

Однажды я случайно назвала мужа Максом, и он меня избил. Я была на четвёртом месяце беременности. Была… После этого начались бесконечные воспаления и больницы, а промежутки между непродолжительным пребыванием в стационарах были заполнены побоями и унижениями. Олег превратился в зверя, который один раз почуял кровь, страх и слабость жертвы и уже не мог остановиться.

Но я всё равно шла домой. Знала, что снова буду избита пьяным мужем, но считала это наказанием мне за то, что пыталась подменить им Максима. Нельзя отрекаться от любви. Единственное, чего я желала ― побыстрее умереть.

Так бы и случилось, если бы во время очередной попойки в нашей квартире не начался пожар. Я к тому времени уже лежала без сознания на полу в спальне. Два сломанных ребра, трещина в запястье, незначительные ожоги, отравление дымом, глубокая депрессия и полное отсутствие желания жить ― такой вытащили меня доктора практически с того света.

Олег сел, но заявление на него написала не я. Это сделали мои родители. Я была под действием лекарств и плохо соображала, поэтому и выложила им всё, как было. На суде я тоже не была, потому что психиатр счёл, что это негативно скажется на моей и без того расшатанной нервной системе.

Год. Целый год мне понадобился, чтобы прийти в себя. А когда это наконец-то произошло, я развелась с Олегом и снова взялась за старое. Точнее, за телефон и долгие беседы с Тамарой Борисовной. Она больше не фонтанировала восторгом в адрес невестки. Марина превратила жизнь Макса в кошмар постоянными скандалами и претензиями. И началось это с тех пор, как он случайно назвал её моим именем.

Он не забыл меня. Сколько бы между нами не было людей, обстоятельств, времени и километров, такую любовь, какая связывала нас двоих, невозможно было забыть. Я снова рыдала ночами, но уже от счастья. Если бы не его сын, мы с Максом могли бы быть вместе. Он жил с женой ради ребёнка, а я не имела права отнимать у мальчика отца.

Я решила, что буду ждать столько, сколько понадобится Максу, чтобы он понял, как я ему необходима. Я все эти годы безумно любила только его одного и собиралась и дальше любить. Пусть пока безответно, но я верила, что любимый вернётся ко мне.

Прошёл ещё год. Я вернулась на работу, и жизнь потекла своим чередом. Родители успокоились и перестали бояться, что я сотворю с собой что-нибудь ужасное. И тогда позвонил Макс.

– Лиз, прости меня, дурака. Приезжай, пожалуйста. Я без тебя не могу.

Это был день моего рождения. Мне исполнилось двадцать шесть. Восемь лет я ждала этих слов…