– Собираться? – спрашиваю, хоть и понимаю, что глупо это – с птицей разговаривать, но он будто понял и, отбросив котомку в сторону, кивнул!

На сбор вещей не ушло и минуты, и вот под ногами уже стелется тропинка, и первая развалюха, стоящая на краю деревни, уже позади, кладбище по другую сторону дороги началось. Ветер усиливается, пробирая до костей, и с неба начинают срываться первые крупные капли дождя, заставляя ускорить шаг. Остановиться бы, достать покрывало, обернуться – хоть какая-то защита от ветра да дождя, но на душе что-то неспокойно, вон и Гриша носится вокруг с карканьем, будто подгоняя.

А когда впереди на дороге стала видна припаркованная машина, совсем не по себе стало – кто пожаловал? Конечно же, нельзя исключать, что кто-то может и не к моей хозяйке приехать, а, например, на кладбище предков почивших помянуть, но… что-то не так – чует мое сердечко, а ноги уже почти бегут.

Вот и вправду странное дело – калитка нараспашку. Где же это видано, чтобы Агрипина ее открытой оставила? Вбегаю в дом, а там трое незнакомых мужчин за столом сидят, и вокруг бумаги какие-то разложены.

– Вы внучкой Агрипине Васильевне приходитесь? – поднял взгляд от бумаг один из гостей, а я даже опешила: да, разговор о том был, но как-то всерьез не воспринимался.

Заметив, что я расстерялась, второй мужчина вперился в мое лицо цепким взглядом и уточнил:

– Сорокина Валерия Семеновна?

– Д-да… – выдавила я, так и не понимая, что тут происходит.

– Подписи свои поставьте пожалуйста, – кивнув и освободив свое место, пригласил меня присесть. – Тут, тут и тут.

Как-то на автопилоте, даже не читая подписываемых бумаг, черкнула везде, где требовалось, и подняла ничего не понимающий взгляд.

– «Скорую» мы уже вызвали по экстренной связи, – говорит второй, убирая часть бумаг в папку, а часть аккуратной стопочкой складывая на уголок стола. – Шли бы вы к бабушке, может, попрощаться успеете еще.

Что? Попрощаться? Внутри все перевернулось, и я метнулась в нашу спальню. Бледная как мел Агрипина лежала на своей кровати, прямо поверх одеял.

– Ты уж прости, девонька моя, – явно не без труда проскрипела старушка. – Недотянула я. Думала правнучку понянчу… Кх-кх… – ее тщедушное тельце сотряслось в приступе кашля.

Сухонькая трясущаяся ручка попыталась поднести к губам стакан с водой, но вода проливалась, так и не попадая в рот. Я кинулась помочь. Сделав пару глотков, Агрипина откинулась на подушку. Легкие со свистом втягивали воздух. Но она все же продолжила:

– Ан нет, не сдюжила, – говорит и протягивает мне стакан, отводя взгляд. – Возьми.

Ну, а я-то что? Взяла… И тут меня словно молния ударила. А в памяти ожила картинка прошлого: точно так же было, когда мне моя родная бабка свою ведьмовскую силу передавала. Это что ж такое выходит?!

– Вы… – схватив ее за теплую ладошку, воскликнула я, но оборвалась на полуслове, заметив застывшую на лице старушки блаженную улыбку. – О, нет… – выдохнула, осознавая, что именно произошло, и, словно в ответ на это, с улицы донесся звук сирены «Скорой помощи».

Это напоминало кошмарный сон. Кажется, кто-то входил в помещение, что-то говорили. Что-то спрашивали, но я не помню – отвечала ли? Я сидела рядом с ней, держала за все еще хранившую тепло руку и да – плакала. Она оказалась единственным, кто мог и пытался помочь, кто приютил, ничего не требуя взамен. Столько всего можно было узнать, но, увы, теперь ответы уйдут в могилу вместе с их обладательницей. А самое жуткое в том, что я действительно воспринимала эту, еще совсем недавно незнакомую пожилую женщину своей близкой родственницей.