В голову лезла непрошенная и весьма абсурдная мысль: если бы не измена…

Если бы не измена, они никогда не решились бы на предельную откровенность и искренность во всех сферах семейной жизни.

Ужасно, что к любви и согласию, к трогательным чувствам и глубинной нежности, к умению прощать и делать выводы, к обожанию и настоящей привязанности они пришли через измену.

Как говорится, – что выросло – то выросло.

Автору могут возразить: мол, верность – это промежуток между изменами, иногда столь краткий и незначительный, что превращается в математическую погрешность.

У кого как, у кого как…

Любовь без ошибок и страданий – иллюзия.

Любимым нужно верить.

Даже тогда, когда они оступились.

А чтобы читатель не задавал напрасно вопросы: Вадим не изменил. Ни с Викой, ни с кем иным. Ни вчера и не сегодня.

Понятно, что это частная история, но потребность изменить не вырастает из ничего.

Желание отведать клубничку с чужого поля –  звоночек, сигнал:  что-то в семейной жизни  пошло не так.

Я логист.

Словечко новомодное, с претензией на исключительность, а на самом деле ничего необычного: дирижёр с правами администратора и талантом самодеятельного композитора.

Шучу.

Сижу себе за компом, клавиши телефона тюкаю, графики рисую и инструкции всем и каждому даю.

Перед учредителями по стойке смирно стою, общаясь с клиентами, изображаю Папу Римского и Юлия Цезаря в одном лице, с руководством и менеджерами на равных, с персоналом и водителями по-отечески строго, с остальными – рубаха-парень.

Короче, работа – не бей лежачего.

Иногда, правда, накосячим чего либо, и понеслось…

Вот и сегодня.

По цепочке: от менеджера, небрежно принявшего заказ, и бухгалтера, выписавшего накладную с ошибками, до невнимательного кладовщика и рабочего, перепутавшего полеты с товаром, до меня, не успевшего или не захотевшего проверить, отличились все.

Клиент, оплативший европейскую керамическую плитку на два с лишним лимона, обратился с рекламацией, объясняя учредителям непечатными словами, что им пипец.

Так-то..

Еду разруливать.

Я ведь в нашей кампании за няньку, терапевта и психолога.

На такие переговоры обычно езжу с одним и тем же водителем – Виктором Степановичем Черномырдиным, полным тёзкой незабвенного политика, наговорившего невзначай афоризмов на большую книгу.

– Курс у нас один – правильный, вещал этот забавный дядька.

Или вот это: секс – это тоже форма движения.

Степаныч тоже был юморист ещё тот. А ещё…

Действует он на меня как экстрасенс и гипнолог.

Характер у Степаныча мировой: водила, а ума палата. Чего угодно по косточкам разберёт,  диагноз поставит и совет даст.

Клиента я уболтал, хоть и с трудом.

Долго мы с ним шары катали, но аккорд был мелодичный: спели под гитару “в лунном сиянии”, уговорили бутылку марочного дагестанского коньяка с лимоном и сёмужкой. Он меня на рыбалку пригласил, намекнул, что подругу подгонит не хуже своей секретарши.

А та…

У меня…  челюсть отвалилась и слюна капала.

Но я не о том, о Степаныче.

– Начальник, –  говорит он, друг ты мне или не друг?

– Ато, –  отвечаю, – для тебя, Степаныч, хоть звезду с неба, хоть пи…

Пошутил, короче.

– У меня тут, извини, конечно, тёща любимая, Алевтина Кондратьевна. Не могу мимо проехать, сам понимаешь. Я ведь как есть дамский угодник, тебе ли не знать.

– Уговорил, –  говорю, подожду, сколько нужно, только я несколько экземпляров экспонатов под названием тёща уже знаю…

– То вторая. По счёту. Самая любимая, но ты со мной должен зайти. Алечка гостей любит. Доставим женщине радость.

Набрал Степаныч гостинцев. Три сумки.

Мясные и рыбные деликатесы, килограмма два мороженого, торт, шампанское, коньяк и так, по мелочи.