Софи ведет меня к стоянке, где ученики оставляют свои велосипеды и скутеры типа «Веспы». Она выуживает из кармана связку ключей, отстегивает небесноголубой мопед и достает шлем из-под сиденья. У меня учащается пульс, когда она выкатывает мопед со стоянки: под покрышками хрустит асфальтовая крошка.

– Гм… надеюсь, ты вытащила его, чтобы проверить, не спустились ли шины, а поедем мы на автобусе или на такси? – нервно, дрогнувшим голосом говорю я.

Она смеется и убирает подножку.

– К сожалению, нет. Мы сами быстрее доберемся. Мы прождем автобус минут десять, не меньше, а потом он будет останавливаться на каждом углу, пока не доберется до моста. А потом нам придется пересесть на поезд до Инчхона. Не знаю, как ты, а у меня нет желания ехать со всеми этими заморочками.

– Но у меня нет шлема.

– Не переживай. Никто ничего не скажет. А если и скажут, изображай из себя тупую иностранку. – Она подмигивает.

Я перевожу взгляд на металлическую раму и единственное сиденье.

– А куда же мне садиться?

Она хлопает ладошкой позади себя.

– Мне кажется, это не очень хорошая идея.

– Не беспокойся. Мы всегда так ездим. – Она садится на скутер и, оглядываясь, снова мне подмигивает. – Дай выход своей внутренней азиатке.

– Внутренней азиатке. Конечно.

Я перекидываю ногу через байк и сажусь на черное кожаное сиденье. Скутер качается, но Софи удерживает его в вертикальном положении.

– Ноги ставь вот на эти серебряные трубы. – Показывает она. – Только смотри, не прикасайся к ним кожей, они нагреваются.

Прикусив щеку изнутри, я выполняю все ее инструкции. Она заводит двигатель, и мы срываемся с места. Я инстинктивно прижимаюсь к Софи, как будто от этого зависит моя жизнь. Хотя, наверное, действительно зависит.

Эта убийственная штуковина вихляет, на короткое мгновение – в которое я успеваю ощутить дикий ужас – почти заваливается на бок, но Софи выравнивает ее и выезжает на улицу. Мы спускаемся по холму намного быстрее, чем того требует безопасность, и совсем скоро влетаем в городок. Мы проносимся мимо прохожих, которые не обращают на нас внимания, как будто они тысячи раз видели сумасшедшую американку, вручившую свою жизнь новообретенной соседке по комнате.

От бьющего в лицо ветра у меня слезятся глаза. Софи объезжает пешеходов, увертывается от проносящихся мимо машин, и все мое тело каждой мышцей откликается на движения скутера. Суп из кунжутной лапши просится наружу, и я закрываю глаза.

Я всегда думала, что моя первая поездка на мотоцикле будет несколько иной – за спиной у красивого парня, одетого, предпочтительно, в крутую кожу. Моя новая соседка далека от того, что являлось мне в мечтах.

Через целую, как мне показалось, вечность, мы оставляем позади леса и горы, проносимся вдоль пляжей, которые, наверное, в пик сезона забиты туристами, и въезжаем в крохотный прибрежный городок. Софи поднимается на мост, соединяющий остров с материком. Холодный ветер забирается под тонкую рубашку, и я ежусь. Наконец мы оказываемся на материке и движемся к Инчхону.

Всю дорогу сердце едва не выпрыгивает у меня из груди, я даже немею от страха. В центре города Софи резко сворачивает налево, в переулок, и мы тормозим перед вереницей магазинов и ресторанчиков. Она глушит двигатель и оглядывается на меня. Ее глаза смеются.

– Можешь слезать, – говорит она. – Мы целы и невредимы.

Онемевшие пальцы с трудом разжимаются и выпускают ткань ее кофты. Я привстаю на дрожащих ногах и ступаю на асфальт.

Софи паркует мопед рядом с другими мотоциклами, запирает замок и укладывает под сиденье шлем. Она берет меня под локоть и направляет в сторону выбеленного здания с афишами на фасаде. Мы входим в тускло освещенный коридор, спускаемся на два пролета и оказываемся в толпе, собравшейся перед дверью в какое-то помещение.