Вечером, когда мама возвращалась с ненавистной сессии, мы с сестрёнкой скакали вокруг неё, как племя аборигенов вокруг костра, визжа от радости. Мама обычно приносила мороженое, которое я не очень любил. Зато Лариса съедала его на лету и тут же принималась клянчить остатки моего. Я любил сестрёнку, хотя она и доводила меня часто своими «почему?», поэтому всегда был рад доставить ей удовольствие и специально ел помедленнее, чтобы порадовать Лору, когда она уговорит свою порцию. А по выходным, когда мама водила нас гулять, и Лариса видела продавца мороженого, она начинала монотонно шептать, так чтобы я слышал: «Хоцю морожено!» и я подходил к маме и просил купить нам мороженое. Сестрёнка смачно накидывалась на свою, а потом на мою порцию, а мне было хорошо от той радости, которой сияло её, перепачканное сладким мороженым, личико. Ещё тогда я понял, что тебе хорошо, когда хорошо тем, кого ты любишь.

Первые годы моей жизни прошли в такой радости, когда стакан газировки с малиновым сиропом раскрашивал жизнь во все цвета радуги. Это не юпи разведенное в стакане, а очень сладкий натуральный сироп налитый в гранённый стакан приветливой тётенькой в белом фартуке, которая на твоё «спасибо!» обязательно улыбнётся и скажет: «На здоровье, мой касатик!». Я плохо помню грустные моменты, но никогда не забуду поездки на телеге, когда развалившись на душистом сене я мог смотреть в синее небо, а рядом спина папы, напоминающая о том, что ты под надёжной охраной и что тебя любят те, кого любишь ты.

Да, дорогой мой читатель, в начале своей жизни я был счастлив – это очевидно! Иначе я бы написал о всех своих несчастьях, которые не помню, но о которых мне рассказывали родители. Вполне достаточно того, что было при рождении и маминых сессиях, чтобы понять, что в то время омрачало моё счастье. Но опять же, я был настолько мал, что не понимал счастлив я или несчастлив. У меня было всё, что нужно для жизни: любящие родители, которые хорошо заботились обо мне, любимая сестрёнка, дом, одежда, пища. Я просто жил и был этим вполне доволен.

Если я тебе ещё не надоел, мой дорогой читатель, то в следующих главах я расскажу о своём более сознательном детстве, о школе и о том, как на моё счастье влияли коллектив и обучение.

А теперь в качестве бонуса небольшой стих из тюремного периода поэта Серванкоса и небольшой отрывок из одного письма, полученного в тюрьме от моих друзей.

«Брат, мы просим небесный отец дават тебе дальше сил, чтобы твоя вера была крепкой и не терял радости, несмотря на гонения» (из США)

Мои родители поженились ещё будучи студентами сельскохозяйственного техникума. Я не стану отводить целую главу этой важной составляющей моего счастья, потому что это два краеугольных камня, на которых оно строилось и благодаря которым оно состоялось. Так или иначе почти во всех главах своей книги я буду вспоминать о тех, кто дал мне жизнь, точнее благодаря кому я появился на свет. Тогда я ещё не верил в Бога, и родители были моим Богом.